В своем интервью «Известиям» театровед Евгения Кузнецова рассказывает, почему театр «Современник» стал настоящим явлением российской культуры XX века. Полностью материал можно прочитать здесь.
«Великое дело, с моей точки зрения, можно сделать только с нуля, как сделали в свое время Станиславский с Немировичем, и по их стопам пошел Ефремов. Ведь Олегу Николаевичу никто не давал площадку под театр и финансирование. Он заразил своей абсолютно утопической идеей целую плеяду людей, семь из которых, включая себя, он потом назвал основателями «Современника».
Все знают эти имена − Олег Ефремов, Галина Волчек, Лилия Толмачева, Олег Табаков, Игорь Кваша, Виктор Сергачев, Евгений Евстигнеев. Ефремов умел видеть людей. Молодые актеры начали новое, никем не поддерживаемое дело, поставили все на кон − и выиграли. Все вместе и каждый по отдельности. А могло бы быть по-другому. Волчек звали играть большие роли в очень хороший театр. Останься она там, стала бы известной характерной актрисой. Лилия Толмачева пришла строить «Современник», будучи первой молодой артисткой Театра имени Моссовета. Главный режиссер Юрий Завадский просто ужаснулся ее поступку. В Моссовете она могла быть примой, но тогда бы не стала бы колоссальной личностью, оказавшей влияние на историю русского театра.
Никто из них не строил грандиозных планов. Просто они не могли смириться с тем, что происходит. Первое, о чем говорил Ефремов, собирая их, что они должны очистить от косности и догм великую систему Станиславского, практически уничтоженную театральной практикой позднесталинских лет удушья. Они верили, что могут вместе что-то сделать и будут услышаны.
В ночь с 15 на 16 апреля 1956 года в Школе-студии МХАТ был сыгран первый спектакль «Вечно живые». После увиденного зрители не расходились. Требовали, чтобы артисты поговорили с ними о спектакле. «Вечно живые» − тихая пьеса Виктора Розова о войне, но без единого выстрела, рассказывающая о нравственном выборе каждого. И это оказалось нужным. Ведь война закончилась всего одиннадцать лет назад. А дальше были два года тяжелейшего пути, безденежья, бескрышья. Уже получив статус, театр перебивался с хлеба на квас. Ситуацию переломил «Голый король», поставленный в 1960 году. Слух о грандиозном и даже опасном для власти спектакле разлетелся по Москве за полдня. С тех пор и до сегодняшнего дня билеты в «Современник» не достать.
И были люди, разочаровавшиеся. Не сдюжившие. Оставившие общее дело. У каждого своя судьба. Недаром Ефремов кого-то назвал в числе основателей театра, а кого-то из тех, кто был сначала, нет. Олег Николаевич знал, почему делал так, а не иначе. Идея его была столь мощная, что привлекала огромное количество желающих встать рядом. Но не все выдерживали. Первые годы в «Современнике» была стабильная труппа и те, кто приходил, как сегодня бы сказали, стажерами. После сезона работы коллектив решал, остаются ли они в театре или нет. Обсуждали это на общем собрании, где легко могли сказать: «Большое спасибо − и до свидания». Жестоко, травматично, но честно. Театр искал своих по крови, тех, кто не предаст, будет исповедовать ту же веру. Галина Волчек до последнего своего дня говорила: «Мы должны помнить, как называется этот театр, и каждым своим шагом пытаться соответствовать».
Ефремов очень хотел, чтобы «Современник» влился в труппу МХАТа и поднимал бы его. Нина Дорошина на одном из кровавых собраний по этому поводу сказала: «Олег Николаевич, я не понимаю: если в помойное ведро влить стакан чистой воды, оно же не перестанет быть помойным». Образно, но подмечено точно. Но все равно тогда немало артистов ушли за Ефремовым. Виктор Сергачев, Александр Калягин, который к тому моменту работал в «Современнике» буквально полтора года, но верил в невероятные художественные и человеческие качества Олега Николаевича. Через год во МХАТ все-таки перешел Евстигнеев.
Это был очень страшный период. Из семи основателей остались Кваша, Табаков, Толмачева и Волчек, которые не смогли позволить себе похоронить то, что создано. Они решили, что театром будет руководить коллегия основателей, в которой каждый отвечает за свой раздел. Так Табаков стал директором.
Представьте себе, какой была репутация театра, если на верхах побаивались и уважали мнение коллектива. Утвердили непроходную кандидатуру Волчек. И совет дали: «Надо быстренько вступить в партию». На что Галина Борисовна ответила: «Я же не космонавт, чтобы меня на лету в партию принимали». Так и осталась до конца своих дней беспартийной. В 1972-м ей было 39 лет. Я убеждена, она не стремилась руководить, до последнего говорила: «Я не перестаю извиняться перед теми, с кем начинала в этом театре». Должность художественного руководителя предполагает и обиженных тоже. Хотя ее выдвинул коллектив и Галина Борисовна не могла противиться. Такова театральная этика.
А первым приглашенным ею режиссером был великий Товстоногов. Потом уже Вайда. Смелее был другой поступок Волчек, когда она, увидев студенческий спектакль, позвала начинающего Валерия Фокина и вместе с ним целую группу выпускников Щукинского училища. Волчек понимала: театру нужна новая кровь. «Современник» − это постоянное обновление, которым она занималась всю жизнь. Вкусы публики часто бывают косными. Например, со спектакля «Квартира Коломбины» Романа Виктюка, в тот момент молодого режиссера, зритель поначалу уходил, хлопая дверями. Но его продолжали играть, а «Современник» отбирал зрителей, кому эта эстетика была понятна, кто готов был меняться вместе с театром.
Волчек всегда была необходима актриса, актер, который бы мог транслировать со сцены ее замысел, чувства, понимание мира языком времени, в котором она делает этот спектакль. В 1970-е таким протагонистом стала хрупкая, абсолютно нездешняя Марина Неелова. Через пятнадцать лет появилась актриса вообще другого типа − Елена Яковлева. Потом − Чулпан, которая очень мощно транслировала время в спектаклях Волчек на рубеже веков. А ведь ее Волчек нашла случайно. Она искала актрису на роль Пат в «Трех товарищах». Случайно увидела Хаматову во «Взгляде». Не думая, что она актриса, уперлась и сказала: «Вот моя Пат». Она вообще очень странно видела человека. У Волчек было собственное понимание красоты, ни на чье не похожее. И в правоте своего видения она могла убедить любого. Как-то ее сосватали председателем жюри «Кинотавра». Она приехала в ужасе: «Катастрофа. Проходит тридцать молодых артисток, все на одно лицо, как клонированный горох». Ей нужна была личность − тот, на ком ты безусловно остановишь взгляд. Мне радостно, что за несколько лет до своего ухода она вдруг нашла такую в Кристине Орбакайте, предложив ей роль в «Двое на качелях». Цеплялась в своем видении за девочку из «Чучела», которую Кристина сыграла ребенком.
Галина Борисовна позволила Мише Ефремову сделать свою студию при театре «Современник-2». Он попробовал, но вскоре сам же закрыл ее. Миша признавался, что хуже него руководителя не было. Что касается его сына Никиты, он вообще не блатной. Узнав, что он поступил в Школу-студию МХАТ, видя его работы, я все время говорила Волчек, что он должен работать в «Современнике». Но Никита показывался в театр на общих основаниях. В отличие от многих, был прекрасно готов. И какая бы фамилия ни была у этого парня, его бы взяли с руками и ногами».
