Из цикла «Художник говорит».
«Я не задаю себе слишком много вопросов во время работы, потому что следую интуиции. В ней содержится истина, большая, чем та, к которой я пытаюсь прийти путем чрезмерного анализа. А если есть знание, иногда нужно отпустить ситуацию и следовать своему инстинкту, чтобы добраться до этой великой истины. Когда вы что-то чрезмерно анализируете или критикуете, почти нет смысла это делать. Там нет никакого риска. Мне нравится риск, изменения и трансформации, возникающие в процессе творчества, и по-моему, это приводит к большому искусству.
Естественно, я всегда обращаюсь к старому искусству. Потому что, если вы рисуете модель, когда еще молоды и учитесь, вы будете смотреть на фигуративную живопись. Я училась, рассматривая Тициана, Веласкеса, Рембрандта, Леонардо, Микеланджело… Мне очень повезло, что у меня был дядя, который с восьми лет действительно учил меня видеть. Кроме того, если хотите, чтобы у вас был герой, на которого можно равняться, выберите по-настоящему великого художника, и у вас будет сравнительный эталон. Конечно, вы можете считать себя значительным для своего времени, но стоит взглянуть на действительно великих мастеров прошлого, чтобы понять, как далеки вы от этого уровня.
После того, как у меня появились дети, я жаждала встретить искусство, похожее по первобытности на роды. Я долгое время жила на Сицилии, поэтому пребывание в Палермо среди всех этих мифов и древней истории действительно связало меня с наследием древнегреческого мира… богами, богинями, силой плодородия. Все это здорово просочилось в мои работы, да и сейчас это мощная движущая сила, особенно в рисунках. Своего рода творческий порыв. Меня гораздо больше интересует: в чем сила творческого побуждения? Или: как что-то создать, разрушить и вернуть обратно? Через этот цикл, который в целом является циклом природы, можно достичь большей правды или более интересного результата.
В юном возрасте эстетическое любопытство привело меня к Эгону Шиле, поэтому, когда меня попросили сделать выставку вместе с его работами, это была мечта! Это был невероятный диалог. Будучи подростком, я очень любила честность и жестокость его рисунков, как по отношению к самому себе, так и к женщинам, которых он рисовал.
Некоторые художники, такие как Микеланджело, работали почти с Богом, действующим через него; он выполнял Божью работу, и в этом была своего рода сакральность. Бог ускользает от большинства из нас, но, когда мы созидаем, мне интересно, в чем заключается побуждение? Когда я работаю посреди ночи и пытаюсь к чему-то прийти, делаю ли я ставку на существование Бога? Я не работаю на публику. Я не заставляю себя работать, думая, что собираюсь показать результат зрителям. Но это определенно форма общения. Так что, это почти так же, как если бы в этом был замешан третий человек, будь то Бог или кто-то еще. Это побуждает меня идти дальше в работе, и я не знаю, что это такое.
Пейзаж мне очень интересен. Особенно море… Я часами смотрю на воду. Я смотрю на то, как свет движется по воде. Я встаю рано, чтобы увидеть восход солнца. Но я не хочу рисовать пейзажи. И на самом деле, с возрастом я ощущаю все более тесную связь с природой, мне все более интересно ее изображать. Все мои работы действительно напоминают пейзажи: это ландшафт тела, или архитектура тела в природе, или природа плоти, или то, как свет влияет на тело.
Искусство − это возможность быть свободным. Я верю в воображение и изобретательность. К этому сочетанию факторов можно добавить скромность, невероятно усердный труд − потребуется много времени, чтобы достичь хоть какого-то мастерства − плюс достаточно смелости, чтобы рисковать. Благодаря Пикассо я узнала, что по-настоящему хорошее искусство заключается в способности не знать заранее, как что-то возникнет. И путешествие, состоящее в попытке сформулировать то, «чего вы не знаете, как сделать» − и есть искусство. Если вы знаете путь, по которому идете, в некотором смысле нет особого смысла по нему идти».
Дженни Сэвилл (Jenny Saville) − современная британская художница.
Фото: © Elena Cué.
