21 января в возрасте 85 лет умер Анатолий Генрихович Найман, российский поэт, переводчик, эссеист, прозаик, мемуарист. Он родился 23 апреля 1936 года в Ленинграде. Во время Великой Отечественной войны находился в эвакуации в Свердловске. В 1958 году окончил Ленинградский технологический институт, затем высшие сценарные курсы в Москве. Писал стихи с 1954 года. Как поэт-переводчик печатался с 1959 года.
В 1959 году Найман познакомился с Анной Ахматовой. С 1963 года стал ее соавтором по переводам Джакомо Леопарди, затем литературным секретарем. Книга Наймана «Рассказы о Анне Ахматовой» (1989) стала заметным событием позднесоветского времени. Был известен в советском самиздате (сборники стихов «Сентиментальный марш», поэмы «Стихи по частному поводу», «Сентябрьская поэма»). Автор многочисленных переводов из средневековой французской и провансальской поэзии, с 1989 года − член французского ПЕН-клуба.
Автор книг: «Стихотворения» (1989), «Рассказы об Анне Ахматовой» (1989), «Облака» (1992), «Статуя командира и другие рассказы» (1992), «Облака в конце века» (1993), «Славный конец бесславных поколений» (1998), «Ритм руки» (2000), «Львы и гимнасты» (2002), «Софья» (2002), «Экстерриториальность» (2006), «Поэзия и неправда» (2008), «Незваные и избранные» (2012), «Рассказы о» (2017). Лауреат Царскосельской художественной премии (2011) − «за книгу рассказов о великой поэтессе XX века и преданность русской поэзии».
* * *
Из шелеста листьев, из плеска воды
мы ловим словцо, полсловца предсказаний
великой удачи и легкой беды.
Мы все расшифровщики краденых знаний.
Мы все самозванцами вышли в жрецы.
А что! Если грубых материй бормочет
язык, отзываясь на властное рцы,
то разве не нужен ему переводчик?
Вот ты и возносишься, гордая тварь
рассудка, над трепетной тварью безумий.
А вспомни, какой открывает словарь,
когда говорить начинает Везувий.
Бореи удушат струю, а листву
обрушат. И почерком твердым, не смутно
безмолвье на девственном выведет лбу:
беда навсегда, утешенье минутно.
«Для меня известность, слава не имеют преимуществ перед безвестностью − ни сиюминутных, ни в видимой перспективе. Но требуют несравнимо больше усилий и затрат. В последние двадцать лет это дошло у меня до предубеждения против всякой формы известности и вообще похвал. За целую жизнь я не освободился от ощущения неприятности, когда выслушиваю одобрение.
Про дружбу скажу просто − я вообще пленяюсь людьми, и надолго. Мы до сих пор любим друг друга с Бобышевым, «скайп» − свидетель. Я любил и продолжаю любить Бродского. Так сложилось, что мое имя связалось с Ахматовой, хотя она не такую роль в моей жизни играла, как принято говорить. Но я не против, что сейчас это выглядит так.
Свобода в России − неизвестная вещь. Я прожил всю жизнь в несвободной стране, в несвободных обстоятельствах. Ведь недавние двадцать лет относительной свободы, девяностые-нулевые, шли на смену прямой, фактически под угрозой тюрьмы несвободе… Шли и, думаю, закончились. Убежден, что единственный вид свободы в России − это инвалидный ее вариант, то, что называлось «внутренняя эмиграция». Какова русская альтернатива свободе? Или воля, то есть некоторый разбой, или уютное подчинение, покорность, самовнушение, что так хорошо, что так для России лучше…». (из интервью Анатолия Наймана).
