4 октября ушел из жизни всемирно известный дизайнер Кэндзо Такада. В нашей традиционной рубрике «Художник говорит» мастер рассказывает о себе и своем творчестве. Все цитаты взяты из его многочисленных интервью.
«Я никогда не стремился стать взрослым. Всегда предпочитал оставаться немного ребенком − и внутри, и снаружи. Потому что, как только ты стремишься повзрослеть, ты навязываешь себе какие-то стереотипы, ограничиваешь себя рамками. И в результате начинаешь стареть.
Когда-то давно я шил платья для кукол сестры и мечтал, как буду одевать круглоглазых дочерей далекого Запада. В Париже, решив найти что-то свое, я подумал о смешении кимоно с западной одеждой: просторные свитера, широкие накладные плечи, прямые линии, широкие рукава.
Я приехал в Париж в середине шестидесятых − во времена хиппи. Сам тоже хипповал, и довольно-таки серьезно: одевался под стать, много тусовался. Хиппи − это вроде бы про свободу; и все-таки шестидесятническая «хипповская» свобода была штукой условной. Взять, к примеру, моду. То время диктовало жесткие правила: юбка у вас могла быть только одной длины, фасон пиджака − тоже только такой, какие делали в именитых домах моды. И нам, молодым дизайнерам, эта модная диктатура надоела до чертиков. Перемен хотели везде − не только в сфере моды. Я был в Париже в то время, я собственными глазами видел, как в 1968 году студенты выходили на улицу, − они требовали свободы. В семидесятых само это слово, «свобода», обрело новое значение. Правил больше не было.
Мы творили что хотели. Нас ничто не ограничивало. Вот, например, принты − в то время их почти никто не использовал. На рынке одежды с принтами до этого не было. Потом мы добавили к принтам этнических мотивов − и это тогда тоже было в новинку! Все, что бы мы ни делали: огромные ли цветы на одежде, рваные джинсы, драные рубашки, − было новаторски. И мы оказались не одни такие: в семидесятые так поступали все молодые дизайнеры. В модной индустрии царил хаос − кто на что способен, кто во что горазд. Моду тех времен зовут «антимодой» − и это, думаю, правильно. Она была насквозь контркультурной − таким жестом против всего «кутюра», который нам пытались навязать большие модные дома. Мы чуть ли не шили пиджаки наизнанку. И никакой вам длины до колен − либо мини, либо макси, в пол, чтобы подол юбки или брюки путались. Такой вот «модный экстремизм».
А потом семидесятые подошли к концу. И мы повзрослели − стали делать более проработанные, продуманные вещи. И я стал больше задумываться о качестве − хорошо ли скроено, как сидит. Контркультура уступила место моде, высказывания против режима − одежде.
Банальность, конечно, но мода развивается по спирали: все, что некогда было в тренде, рано или поздно возвращается. Мир так устроен. Мы уже видели, как все бросились копировать стиль тридцатых и сороковых. Теперь на очереди − семидесятые. И я, если честно, бесконечно рад, что они вернулись. Надо быть любопытным и делать только то, что нравится, даже если это не приносит денег. Когда ты вынужден реагировать на тенденции, которые тебе не очень близки… это лишает свободы. Мода − это календарь, всегда надо четко следовать расписанию.
Когда-то модели на подиуме улыбались. Некоторые даже пританцовывали. Я не обращался в агентства, набирал непрофессиональных девочек. Они не знали, как ходить, и на всякий случай улыбались. А сейчас модели функционируют, как механические куклы. Они работают. Они показывают одежду. Хорошо показывают. Но когда-то мода − это было весело. Сейчас мода − это прибыльно.
Мне всегда больше нравились легкие, свежие ароматы, хотя я не против и древесных нот в композиции. Что совершенно точно не моя история, так это приторно-сладкие нюансы − слишком резкие, чересчур провокационные. При этом я знаю массу людей, которым идеально подходят ароматы именно с таким звучанием. Сам я всегда ищу что-то более легкое и ненавязчивое, например, как ароматы «Avon Life». Я сам с удовольствием ношу мужскую версию в повседневной жизни. До этого моим бессменным фаворитом был «KenzoKi Bamboo Leaf».
Я не приветствую тему неприкрытой сексуальности в парфюмерии. Мне скорее по душе ароматы, услышав которые, ты даже не поймешь, что именно чувствуешь в данный момент. Что-то очень аккуратное, нежное, недоступное для посторонних глаз. Самыми чувственными и волнующими по своему звучанию для меня всегда были ноты ириса и фиалки. В творчестве я черпаю вдохновение в прошлом моей семьи. Так, символом коллаборации с «Avon Life» стала фиалка, изображенная на моем фамильном гербе. Она же присутствует в композиции ароматы, а также на флаконах, шарфах и упаковках.
Мне нравится сочетать простоту и роскошь в своих работах, будь то создание одежды или ароматов. С самого начала, когда я принял решение основать собственный модный дом, я отказался от идеи шить только в «haute couture» («высокая мода»). Мне был интересен более широкий рынок, и я хотел, чтобы мои вещи были доступны для более широкой аудитории.
Мир вокруг нас так быстро меняется, в том числе мода и парфюмерия, и я точно не знаю, что ждет его впереди. Я отошел от этого мира и сейчас занимаюсь лишь совместными проектами, но время от времени до сих пор рисую и понимаю, что поймать модные тенденции сегодня стало очень непросто, хотя в этом процессе есть особый смысл. Я обожаю общаться с молодежью и каждый день стараюсь узнавать что-нибудь новое. Важно постоянно расширять свои горизонты. Тогда жизнь наполняется яркими красками, а мысли − энергией и жаждой творчества. Вот и весь секрет».
Кэндзо Такада (1939-2020) − японский модельер и дизайнер, основатель бренда Kenzo. Фото: © Reuters.
