Из цикла «Художник говорит».

«Я совсем не архитектор, хотя меня часто с ним путают. Никогда ничего не понимал в этой профессии. Я мыслю как художник. С архитектурой же не имею ничего общего, кроме разве что размеров моих работ. Я просто художник, который делает большие вещи. Я научился работать с большой формой, с ее уместностью… Больше всего мне нравится увязывать вещь – ее пластику, ее материал, смысл – с пространством. Что здесь должно быть? Какого оно должно быть размера? Держит ли оно пространство вокруг? Должно ли здесь что-то быть вообще? Возможно, это и есть задачи архитектора (и потому меня с ним так часто путают). Впрочем, думаю, художник тоже может этому научиться, если захочет.

Мне хочется, чтобы все новые работы были встроены в мир, едины с природой и ни в коем случае не были чужими. Очень часто архитектор не учитывает среду, хотя, казалось бы, это обязательно. А у меня без этого невозможно. Думаю, искусство будущего – делать что-то в городах. Не просто рекламу, не просто детские площадки… Жители же зачастую не понимают ничего, кроме «макдоналдсов» и памятников. В деревне таких проблем нет: люди сами приходят, радуются, хлопают в ладоши. Хотя на природе как раз меньше всего и надо – там и так красиво. А в городе – человеческая среда, мусор.

Полагаю, современное искусство и не должно думать о вечном материале. Это попросту невозможно – все вечное уже сделано. Время сегодня бежит очень быстро, искусство должно этому подчиняться: вот оно постояло, вот его разобрали, вот на его месте построили что-то новое… Собственно, я с этого и начинал: со снега, с сена… Произведения быстро умирали, – главное, чтобы оставался какой-то миф: здесь стояла такая вещь, ее нужно помнить. Важно, что остается память. Из всех семи чудес света только пирамиды достойны вечности, остальные – исчезли, но о них помнят. Это лучше, чем если какая-то вещь будет стоять настолько долго, что всем надоест, а когда ее захотят заменить – окажется сделанной из такого прочного железа, что и не разобрать. Думаю, вечность не в материале, а в идее. В конце концов, идею можно повторить. Надо играть. Раз время меняется, то и искусство в городе тоже должно меняться. Да и архитектура становится невечной: если раньше она оставляла после себя красивые руины, то теперь превращается в груду мусора. Видимо, наступают такие времена, когда придется ломать и строить что-то другое».

Николай Полисский, российский художник и скульптор, представитель лэнд-арта.