Признаюсь, тема росcийских новостроек и грядущей «реновации» меня очень волнует, поэтому продолжаю делиться материалами по этой теме. Корреспондент «Новых Известий» Олег Горюнов в статье «В ожидании беды. Качество строительства в Москве контролируют сами строители» приводит мнения двух экспертов, которые рассказали насколько прочны здания, которые в последние годы возводились в Москве и Подмосковье, и кто и как принимает законченные объекты. Привожу этот материал с небольшими сокращениями:
«По программе реновации в Москве и присоединенных к ней территориях ожидается бум строительства. На что могут рассчитывать москвичи, которым предстоит покинуть свои дома и переехать в железобетонные новостройки?
Говорит Игорь Потапов, специалист в области инженерных изысканий и архитектурно-строительного проектирования: «Когда я в 1985 году пришел после МИСИ работать на стройку в одно из строительных управлений Главмосстроя, то на личном опыте убедился, что там действительно работает система контроля качества. К нам на стройку регулярно приходили ведущие технические специалисты и лично проверяли качество работ. Особенно это касалось сварки: поскольку все панельные дома стоят исключительно за счет сварных соединений!». В советское время, по словам Игоря, мастеров и прорабов не только не наказывали, но даже не ругали за то, что они отправляли обратно на завод ЖБИ, например, плиту перекрытия даже с еле заметными трещинами на нижней (потолочной) поверхности, или наружную панель с оббитыми углами. Можно сколько угодно смеяться над тем временем, но тогда прорабы реально отвечали за качество своей работы и за последствия в случае ЧП. Сейчас квалификация рабочих на стройке такова, что они даже не всегда знают, как пользоваться электроинструментами.
«В то время существовала так называемая «подписка прораба»: это было письменное согласие мастера нести уголовную ответственность за все произошедшие на его стройке аварии, несчастные случаи, которые могли произойти как во время строительства, так и после окончания строительства в пределах гарантийного срока. Как правило, эта подписка снималась через 5 лет после ввода объекта в эксплуатацию». Теперь прорабы даже не всегда имеют специальное образование. В советское время право на подписку зависело от стажа работы и уровня образования. Лицо с высшим образованием могло впервые давать подписку только через три года непрерывной работы на стройке.
И еще одно правило: когда молодые ребята после института распределялись по стройкам Москвы во времена социализма, то почти все они через пару месяцев оказывались вместе в Учебном комбинате Главмосстроя на Калужской. Там они аттестовались на право работать с грузоподъемными механизмами (так называемая Статья 300 «Правил устройства и безопасной эксплуатации грузоподъемных механизмов» Госгортехнадзора). Без наличия на площадке такого аттестованного лица любой крановщик − будь то башенного крана, или автомобильного крана, мог совершенно законно прекратить работу и ждать, пока аттестованное лицо окажется на строительной площадке.
«Придуманные Правительством Медведева упрощения административных процедур в строительстве на самом деле являются уходом государства от ответственности за результат строительной продукции. Вводя немыслимые организационные и финансовые ограничения к строительной деятельности, попросту выкачивая деньги из строителей через полнейшую «пустышку» в виде саморегулируемых организаций, государство устранилось от ответственности за результат своей нормотворческой деятельности. О чем можно говорить, если со дня на день будет введен «риск-ориентированный» подход к государственному строительному контролю! То есть, инспектор государственного строительного надзора будет посещать строительную площадку в зависимости от сложности объекта, а не в зависимости от видов выполняемых там работ», − возмущается Игорь Потапов.
Иван Иванов (собеседник решил воспользоваться псевдонимом − прим. В.Д.) является независимым экспертом в области испытания на прочность наружных стен возводимых зданий. В принципе, в таком контроле заинтересованы и сами строители − кому захочется, чтобы закрепленные на фасаде материалы уже завтра или даже через несколько лет упали на головы москвичей? И тут происходит много интересного: дома, построенные по технологии «монолит», заполняют проемы между железобетонными конструкциями чаще всего пеноблоками. А пеноблок пеноблоку, как показывает практика, − рознь! «Я считаю, что пеноблок хорош для того, чтобы поставить сарай, а не для жилых зданий. Утеплить дом можно пеноблоком, но как материал для возведения стен он непригоден. Бывает такой пеноблок, что его и сверлить не надо. На одной из новостроек Новой Москвы был пару лет назад такой случай: построили первые три башни, вызвали меня. Я стал сверлить, и «провалился», тогда я взял перфоратор с буром и проткнул пеноблок, как пенопласт. Беру дюбель, вбиваю его, вворачиваю шуруп, и пальцами его вытаскиваю. Я им пишу заключение: «Ноль» − ничего ваши стены не держат. Это − внешняя стена, окна в ней стоят, к ней фасад нужно крепить − плитку», − говорит Иван. У этой истории хороший конец. Начальник строительства оказался человеком ответственным, и приказал … разобрать проемы в двух башнях, полностью заменив пеноблоки на качественные, но это, скорее, – исключение из правила.
Эксперты «Новых Известий» считают, что «нижайшее качество строительства и реальная опасность от построенных зданий жизни и здоровью людей» − это системная совокупность множества факторов, а не − хапужнический инстинкт застройщика. И дело не только в застройщике, вводящем дома с недоделками. Эти дома еще год будут стоять пустующими, пока не появятся покупатели, и явные ошибки при строительстве за это время обязательно проявятся. Важно понимать: строительные дефекты возникают и накапливаются за все время работ, а не возникают на конечном этапе перед вводом объекта в эксплуатацию. А уж превратятся они в аварию или нет − «это зависит от случайного совпадения одиннадцати или двенадцати одновременных факторов», − так считают профессионалы.
Что же происходит сейчас? И только ли некачественные пеноблоки являются «чумой» строительства? Конечно же − нет. Даже монолитные здания строятся так, что в это просто трудно поверить человеку, которому уже многие годы внушают, что монолитные здания − самые прочные. Все начинается с бетона, которым заливают опалубки высотных зданий. Нет, не подумайте: на заводах бетон делают и сегодня по технологии. Все начинается с того момента, когда этот бетон попадает в бетономешалку на колесах, которая доставляет его на стройку. «У нас большой минус − это доставка бетона. Каждый водила, для того, чтобы меньше тратить солярку, ведь, чтобы крутить миксер в пути, на машине установлен дизельный двигатель, второй. И каждый водитель, чтобы экономить солярку, добавляет в бетон воды − так второму двигателю легче вращать миксер… Это изначально нарушает качество бетона. Сэкономленную солярку водители продают. То есть с завода вышел бетон марки Б-25, а пришел на стройку марки Б-23 − это еще хорошо считается», − говорит Иван.
Быстро проверить на стройке качество бетона невозможно. Иногда для этого вызывают лабораторию. На хороших стройках сначала заливают отдельно квадратики, и их отправляют в лабораторию. Сколько халтуры в процентном отношении заливают в монолиты, сказать трудно, потому что полгода назад, когда вопрос с реновацией был окончательно решен, появилось на строительном рынке Москвы, по свидетельству нашего эксперта, очень много новых строительных контор. Это в основном − субподрядчики , которые хватаются за все, предлагая низкие цены, но специалистов у них нет. Как выясняется, даже если бетон на стройку монолитного здания доставлен нужного качества, то это еще не гарантия качества возводимого жилого дома. Как это так? А вот так: по технологии, каждый новый этаж монолитного дома должен отстаиваться 28 дней. Это необходимо для того, чтобы бетон «набрал силу». Надо заметить, что за это время бетон успевает набрать всего лишь 60% своей прочности, а оставшиеся 40% он набирает в течение … 100 лет. «На практике происходит совершенно другое − этажу дают отстояться дней десять. Строителей давят сроками», − говорит эксперт-испытатель Иванов.
В скорости строительства заинтересованы все, в том числе и будущие жильцы возводимых в невероятно короткие сроки высоток. Независимым экспертам, которые осуществляют надзор за качеством работ, иногда предлагают вообще … не выезжать на стройку, а провести исследования заочно. «Мне лично, помню, за такую «работу» предложили 180 тысяч рублей, − заказчики проверки не знали, что никогда денег я не брал и не возьму», − говорит Иванов. Но такие, как он, опять же, − скорее исключение из правила. А самое главное − даже если экспертиза Иванова покажет «ноль прочности», у строителей всегда есть возможность вызвать другого эксперта, посговорчивее: «Я однажды проверял на прочность наружную стену, мой прибор показывал, что она способна выдержать нагрузку в 360 кг. Ко мне подходит начальник строительства и говорит, что одновременно со мной стены проверяет другой эксперт, и его прибор показывает, что стена выдержит нагрузку в 500 кг. Я заинтересовался, пошел к этому эксперту, попросил установить прибор, не проводя испытания на нагрузку, просто установить. Он это сделал, я подошел, и обнаружил, что его прибор уже показывает 100 кг. Он говорит: а какая разница? И он не дурачок, он под дурачка работает, он любое заключение сделает, он даже не аккредитован и ответственности не несет».
Что же толкает наших строителей пользоваться услугами таких «спецов»? Односложного ответа на этот вопрос нет − тут много факторов, но жажда наживы, по мнению Иванова, − один из главных: «Происходит вот что: генподрячик, которому деньги заказчик строительства уже выделил, ищет субподрядчиков, потому что кусок он отрезал от бюджета, и положил себе в карман. Другая компания соглашается построить за меньшие деньги. Она либо строит, либо производит те же манипуляции: кусок − в карман, и ищет еще субподрядчиков. Происходит круговорот денег по карманам. Субподрядчики строят, технадзоры принимают».
В период распада СССР понижение качества товаров, услуг и строящегося жилья заставило власти ввести госприемку. Над этим сразу начали смеяться, ходил даже такой анекдот: «Человек открывает купленную коробку конфет, а там надкусанные конфеты и вложена табличка − «Проверено. Госприемка». На самом деле, государственная приемка строительных объектов принесла много пользы. Она заставила всех лиц, участвующих в строительстве, следовать соответствующим ГОСТам и СНиПам. Вот простой пример − фундамент − основа прочности и долговечности здания. По СНиПу «Земляные работы» обратную засыпку надо было производить послойно, толщиной не более 20 см, с трамбованием и в некоторых случаях с проливкой водой. Это необходимо для качественного уплотнения грунта, чтобы он впоследствии не дал осадку. Как же проконтролировать: достигнут ли требуемый коэффициент уплотнения? Для этого в ГОСТе был предусмотрен соответствующий прибор − пенетрометр. Пенетрометр − это гирька, движущаяся по стальному стержню длиной примерно 50 см. Гирька (стальной цилиндр) имеет два крайних положения, ограниченных винтами, завинченными в стержень: верхнее положение и нижнее − на расстоянии примерно 20 см от верхнего. Для проверки качества уплотнения стержень ставится свободным концом на землю, гирька поднимается в верхнее положение и отпускается. Гирька падает, останавливается у нижнего ограничивающего винта, но за счет инерции происходит небольшое «забивание» стержня в землю. И надо было провести последовательно 20 таких бросаний гирьки. И если после двадцатого бросания свободный конец стержня еще не полностью погрузился в землю, − значит уплотнение произведено качественно, и достигнут требуемых проектом коэффициент уплотнения грунта. «Метод очень простой, но очень действенный. При строительстве детского сада в Гольяново, представитель госприемки заставлял меня в его присутствии в нескольких местах проводить испытание степени уплотнения грунта. Могу сказать одно: я теперь ни разу на стройке не встречал этот пенетрометр», − говорит Игорь Потапов.
Наше время независимый эксперт называет «вакханалией безнаказанности», которая началась с введением закона «О техническом регулировании». Этот закон заменил, а точнее − «подменил обязательные требования», содержащиеся в советских СНиПах, некими «принципами», которые должны быть соблюдены лицами, участвующими в строительстве. «Вообще-то, этот закон коснулся всего: и прежде всего − системы контроля и сертификации. Ведь в нынешнем виде любой сертификат не значит ровно ничего! Ну, в том смысле, что он не является гарантией качества. Он лишь говорит о том, что этот товар (услуга) произведен в соответствии с техническими условиями, а не ГОСТами, разработанными самим для себя производителем данного товара», − считает Потапов.
Другой наш эксперт − Иванов − согласен с тем, что качество строительства падает год от года, но видит в этом совсем другую проблему: «Я думаю, что бардак происходит еще на стадии института. Грамотных, знающих и ответственных строителей очень мало. Главное, чтобы подешевле стройка была. Задачи у них такие: сделать, сроки, и как можно дешевле». Как известно, переселенцев по программе реновации ждет как раз самое дешевое жилье. Какого оно будет качества, нетрудно представить уже сегодня.
Выход из сложившийся ситуации в строительном комплексе, есть, считает Игорь Потапов: «Для того, чтобы уйти от бесконтрольности и коррупции, необходимо принципиально менять всю систему регулирования в строительстве. Причем по всем направлениям: от персональной ответственности лиц, осуществляющих строительство за результат их работы, до внедрения обязательных для применения «еврокодов». Кстати, на Западе не существует понятия «лицензии» или «допуска» в отношении юридических лиц. Там лицензию или допуск к работам получает инженер − то есть физическое лицо, оно, если что и отвечает».
Вопрос сегодня даже не в том, почему по программе реновации людям, которым московские власти, якобы, улучшают жилищные условия, будут строить безликие железобетонные прямоугольники? Главный вопрос сегодня: сколько эти «человейники», как их уже прозвали, смогут простоять, не обрушившись?». Полностью − здесь. Фото: © В. Дианов (2012).
