Говорит известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе 2006 года Ферит Орхан Памук (Ferit Orhan Pamuk).
О чувстве вины: «Писатели склонны чувствовать себя виноватыми, потому что чувствуют ответственность за все. Еще Достоевский говорил об этом. Это другой уровень чувствительности. В начале писательской карьеры вы чувствуете вину еще и потому, что вы отдаете время занятию, которое не приносит дохода. Но вина писателя так же связана с чем-то более глубоким. Быть писателем значит по собственному выбору стремиться понимать людей. И, развивая эту чувствительность, вы развиваете сострадание, способность поставить себя на место каждого. Но увидев так глубоко чужое страдание, вы понимаете, что находитесь в привилегированном положении по отношению к другим людям. И тогда вы снова чувствуете вину. Но чувство вины — это очень хорошо. Оно мучает вас, но при этом прокладывает дорогу в религии и литературе. Все происходит от чувства вины. Чувствовать боль и страдания другого человека, понимать их и разделять — очень человеческое качество. Писатели — чувствительные люди. Хорошие писатели, конечно».
Об уединении: «Многие авторы, которых я знаю, — не пишущие журналисты, а именно писатели, которые работают над художественными книгами, — испытывают желание быть вне повседневной офисной жизни. Вы не хотите делить ничего с другими, вы хотите сидеть в уединенной комнате и доверять собственному воображению. Вы находите тысячи оправданий, чтобы не быть как другие. И вот это и есть место, где начинается выбор быть писателем, художником, вообще человеком творчества. У писателя должно быть мужество и смелость откровенно говорить о своей жизни, особенно упоминая автобиографические детали. Жан-Жак Руссо, допустим, был одним из первых, кто стал говорить об отрицательных, негативных чувствах, неприятных моментах жизни, его ошибках, — все это легло в основу его книги «Исповедь». В какой-то момент он обнаружил, что говорит о своих грехах, о своих промахах таким образом, что эта информация становится не только религиозной, не только описанием греха. Напротив, она обогащает человеческое существо, сообщает ему более глубокое чувство себя как человека и это освобождает нас частично от ужасов религии».
О смыслах произведения: «Исчерпываются ли смыслы книги теми смыслами, которые вложил в нее автор? Конечно, существуют и другие смыслы. Когда вы в первый раз читаете книгу, естественно, ваш мозг работает над тем, чтобы понять, что хотел сказать автор, каковы были его намерения. Но проходит время, приходит понимание его намерений. И вы начинаете оценивать автора и насколько успешно он справился. Я бы сказал, что хороший критик — это человек, который в первую очередь видит сквозь абзацы и страницы намерения автора и понимает, справился он или нет. Но по прошествии лет намерения автора становится для вас менее значимы, они отходят на второй план, на третий план, и другие смыслы приобретают для вас большее значение. Массу примеров я могу привести из Толстого: давайте вспомним, например, уже ближе к концу романа «Анна Каренина» — где-то 1877-78 год, когда Вронский идет добровольцем на турецкую войну. Толстой, в отличии от Достоевского, не придерживался таких уж националистических взглядов и здесь есть определенный элемент критики с его стороны. В тот период Толстой знал, конечно, что он написал большой замечательный роман, но он хотел не просто публиковаться в популярных журналах с большими тиражами, он хотел высказать свое отношение к русско-турецкой войне. Это, конечно, не главный смысл романа, но все-таки один из его смыслов. Но сегодня нам, конечно, дела нет до этого момента, он в прошлом. Это такой элемент журналистики… Мы уже не придаем этому такого большого значения, как Толстой в тот момент хотел, чтобы придавали его читатели-современники. Но все-таки это делает книгу более аутентичной, исторической, поскольку мы видим, как она связана с текущими событиями той эпохи». Oтсюда. Фото: © www.peoples.ru
