Новая работа Бэнкси появилась на здании Королевского суда в Лондоне. Сюжет обыгрывает идею «справедливости» нового времени: судья забивает молотком мирного протестующего. Спустя несколько часов после появления мурала, полицейские закрыли его профлистом, рядом выставили охрану и подключили видеонаблюдение. Как будто Бэнкси собирается еще раз сюда прийти…
В этом году «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля получил фильм Джима Джармуша «Отец мать сестра брат».
Премию Большого жюри «Серебряный лев» получила картина Каутер Бен Ханьи «Голос Хинд Раджаб», «Серебряного льва» за режиссуру − Бенни Сэфди («Крушащая машина»).
Награду за лучшую мужскую роль получил Тони Сервилло («Помилование», режиссер Паоло Соррентино), за лучшую женскую роль − Синь Чжилэй («Солнце встает над всеми нами», режиссер Цай Шанцзюнь).
Обладателем приза Луиджи Ди Лаурентиса за лучший дебютный фильм стала картина «Короткое лето» Насти Коркии (Россия).
Не все картины старых мастеров доходят до современного зрителя такими, какими их задумали авторы. И дело не только в старении материалов и изменении цвета красок. В некоторых случаях произведения сознательно портят в угоду новым владельцам, или по причинам религиозного-политического характера.
Спустя почти девяносто лет искусствоведы восстановили первоначальный образ молодой женщины, написанной Лукасом Кранахом Старшим (1472-1553). Работа перемещалась из коллекции в коллекцию как «Портрет принцессы Эрнестины». Однако выяснилось, что под изящным обликом саксонской аристократки скрывалась библейская Саломея, повелевшая, по преданию, обезглавить Иоанна Крестителя. В 1937 году дилеры одной немецкой галереи решили просто разрезать шедевр Кранаха, поскольку посчитали, что кровавое изображение отпугнет коллекционеров. Темному фону на портрете придали золотистый оттенок, картину переименовали и выставили на торги.
Недавно две половинки оригинальной картины Кранаха «Саломея с головой Иоанна Крестителя» (ок. 1530 г.) воссоединились. В прошлом году Герцогский музей Готы (Германия) приобрел «Саломею» на аукционе в Париже за 144 000 евро и сейчас выставляет ее вместе с жутким трофеем. Тем не менее, некоторые живописные фрагменты композиции, скорее всего, навсегда потеряны.
Сегодня в Герцогском музее в Готе, включающем коллекцию герцогства Саксен-Готского, собранную в основном в период с XVII по XIX века, хранятся восемь работ Кранаха. Однако до потерь во время Второй мировой войны музей располагал гораздо бóльшим собранием. После гиперинфляции двадцатых годов руководство музея вынуждено было применить практику изъятия и продажи отдельных экспонатов. Несмотря на возражения властей Тюрингии, «Саломея» Кранаха в 1936 году была продана галерее «Buck» в Мангейме.
В одном письме галеристы признавались, что окровавленная голова «была бы невыносима для утонченных людей» и кастрировали картину с целью быстрой перепродажи. Образ Саломеи, «переодетой» принцессой Эрнестиной, еще трижды в XX веке появлялся в галереях Амстердама, прежде чем в 2012 году попасть на аукцион «Christie’s» в Лондоне. В промежутке между продажей и повторным появлением картины в аукционном доме «Artcurial» в Париже, Герцогский музей отреставрировал нижнюю половину полотна и в 2021 году представил ее публике. Директор коллекций «Фонда Фриденштейн» в Готе Тимо Трюмпер заявил по этому случаю: «Возвращение фрагмента имеет историческую ценность для искусства. На горизонте − новые открытия в области мастерской Кранаха».
На снимке − инсталляция тайваньского художника Лян-Чэна Вана «План чтения». Зрители заходят в зал, стилизованный под школьный класс, но без учеников. Вместо них в комнате двадцать три роботизированных устройства, перелистывающие страницы и зачитывающие их детскими голосами. В основе работы – метафора тайваньской школы, где образовательный процесс выстроен как единый механизм. Художник показывает, как система формирует мышление, подменяя выбор и любопытство – стандартами и инструкциями.
Текст, который зачитывают роботы взят из книги Конфуция «Лунь юй». На протяжении тысячелетий этот труд определяет представления об этике, морали и философии в странах Восточной Азии. При помощи инсталляции автор размышляет о том, как тексты формируют мышление, превращая обучение в процесс, где личное переживание подчинено коллективной дисциплине.
Конфуций говорил: «Разве не радостно учиться настойчиво и постоянно? Разве не отрадно, когда друзья приходят издалека? И разве не совершенен тот, кого не смущает, что его не замечают?».
Из цикла «Художник говорит».
«Автор не должен участвовать в рекламе своего таланта и своих произведений, пошло это и безвкусно. Раньше художник думал не о том, современно ли то, что он делает, а о чисто художественных аспектах: талантливо ли он сделал, или бездарно, передал ли что хотел или нет, есть ли настроение и т.д. А теперь новый фетиш появился – «современно», хотя критерий современности так никто и не определил. За временем ведь не угонишься, сегодня это современно, а завтра, значит, уже нет, потому что завтра сделают еще более современно.
Если проанализировать слово «современное», то оно состоит из «со» и «временем». Это даже не настоящее время, а будущее, которое наступит со временем, то есть авангард. Получается, хочешь писать для настоящего, пиши для будущего…
Чтобы прозвучать на аукционе, надо чтобы тебя ругали, а не хвалили, вот принцип искусства! Если начинают хвалить, значит попадаешь в разряд хохломы, если ругают, то искусства. Причем ругать должны за бездарность, крикливость, отсутствие вкуса, плохой колорит, невразумительную композицию, агрессивность, вычурность. Все в комплексе дает гремучую смесь искусства, которая должна взрываться и взрывать культуру и вкусы.
Скажу по большому секрету, что нет никаких секретов колористики, да и колористики самой нет, ее придумали профессора в академиях, чтобы зарплату получать. А когда до дела доходит − шпаришь как Бог на душу положит и плюешь на всякие законы. Получается плохо, безграмотно, зато есть куда совершенствоваться…
Нет правильной и неправильной композиции. Есть удобные глазу и неудобные. Правильные композиции нужны для сдачи зачетов в вузе, а в жизни можешь делать как хочешь. Некоторым нравятся разваливающиеся композиции со смещенным центром тяжести, те вообще убийственные…
Есть особый кайф писать плохими красками на плохой бумаге, или плохом грунте, при этом стараться, зная, что все это коту под хвост. Садо-мазо еще никто не отменял. Здесь важно получать удовольствие. Живопись − она всем мстит, а тут ты мстишь ей!
Реакция на искусство может быть скрыта за равнодушным взглядом. Это только у детей возможен смех, или ужас, или удивление. Взрослые, хорошо воспитанные люди, как правило, реакцию на искусство внешне не проявляют, а переживают субъективно, в себе, с улыбкой Джоконды на лице…
Хорошего критика ничего удержать не может. Ему не надо ни платить, ни приглашать, он должен рыскать как ищейка по выставкам и беспощадно выпалывать словом все эти чудачества под названием «искусство». Глаголом надо жечь сердца людей! А то художники обнаглели, без критики стали позволять себе черт знает что! Кто в лес, кто по дрова. Пора уже поднять волну народного гнева, обличить бездарность, поставить на вид, а где-то даже и вмешаться в процесс…
Критика и искусствоведческий анализ − разные вещи. Глядя на любую картину, можно с ходу откритиковать ее по полной программе, и неважно кто ее написал, хоть Ван Гог, хоть Сезанн, да хоть Малевич. Причем разные критики будут ругать ее за прямо противоположное, важны подача и настроение критика. В благодушном порыве он может даже и похвалить. Ну, а если не заплатили гонорар за предыдущую критику, устроит такой разнос, что можно сразу приходить и арестовывать, как врага народа! А вот анализ искусствоведческий заранее настроен на благодушное состояние критика, подкрепленное энной суммой дензнаков. Как правило, острые углы стушевываются, даже не замечаются, а яркие вкусные моменты выпираются до неприличия с большим набором эпитетов. Все довольны и можно дальше двигать культуру в массы…
Если плохое искусство поместить в хорошую раму и в хороший музей, а хорошее искусство ниспровергнуть к уличным художникам, то никто ничего не заметит. Важен контекст, причем гораздо больше, чем само искусство. Мало того, плохое искусство вдруг всеми будет воспринято как художественное откровение, достойное увековечивания». 
Игорь Гивиевич Мониава, российский художник-нонконформист.
Повесть «Старик и море» («The Old Man and the Sea») Эрнеста Хемингуэя стала последним произведением писателя, опубликованным при жизни. Впервые она была напечатана в 1952 году на страницах журнала «Life», а вскоре вышла и отдельной книгой. В ней рассказывается история кубинского рыбака Сантьяго, борющегося в открытом море с гигантским марлином, который стал самой большой добычей в его жизни. Литературные критики сразу назвали произведение «новой классикой», а в этом же году книгу перевели на девять языков. В 1953 повесть была отмечена Пулитцеровской премией, а спустя год Хемингуэй получил и Нобелевскую премию по литературе.
За прошедшие десятилетия многие художники иллюстрировали шедевр Хэмингуэя. Молодой харьковский художник Слава Шульц (1992 г. р.) не побоялся конкурировать с видными мастерами и предложил свой вариант оформления «Старика и море». Вот что у него получилось.
Лос-анджелесская художница Yeono с поразительной точностью изображает на коже портреты домашних питомцев. Ее искусство востребовано прежде всего среди местных владельцев собак и кошек, желающих увековечить своих любимцев в татуировках.
Желание заниматься тату девушка почувствовала в семнадцать лет и с тех пор совершенствует свое мастерство в выбранном жанре. В работах Yeono чувствуется несомненный художественный талант, а ее творчество вызывает у клиентов радость и глубокие эмоциональные воспоминания.
Наиболее понравившаяся мне работа с конкурса «Фотограф года дикой природы 2025» (Wildlife Photographer of the Year).
Путешествуя по Коста-Рике, француз Эммануэль Тарди (Emmanuel Tardy) заметил ленивца, крепко вцепившегося в опору ограждения из колючей проволоки. Когда зверь медленно переходил дорогу, весь местный транспорт остановился, водители терпеливо ждали, пока он доберется до столба и крепко ухватится за него. Опасаясь, что ленивец будет испытывать от присутствия зрителей сильный стресс, фотограф дождался, пока люди покинут территорию и только тогда сделал снимок. Поскольку места обитания этих животных становятся все более фрагментированными, ленивцы вынуждены все чаще пересекать трассы, чтобы добраться до следующего дерева. В связи с этим правительство Коста-Рики работает над созданием биокоридоров, способных безопасно соединять их лесные дома.
Наконец-то появились рендеры будущего музейно-выставочного депозитария в Коммунарке. В нем планируется хранить и демонстрировать произведения искусства из Третьяковской галереи, ММОМА и десятка других московских музеев. Внутри будут реставрационный центр с мастерскими, общественные пространства, зона открытого хранения экспонатов. Для одной только Третьяковки там выделено десять с лишним тысяч квадратных метров. Плюс административные помещения, подземный паркинг и прочее обустройство территории. Внешне тоже все выглядит шикарно: на фасадах расположатся медиаэкраны, где обещают транслировать культурные события и шедевры. В общем − ждем с нетерпением!
Искусствовед Ксения Коробейникова так оценила проект в своем Телеграм-канале: «Наши сокровищницы давно задыхаются от нехватки места для хранения шедевров, и мэрия пошла им навстречу. Выбрали набирающий обороты по всему миру формат открытого хранения с выставочными пространствами, рабочими и мастерскими. Это такой компромисс, при котором и музейщикам удобно работать, и нам с вами можно смотреть искусство, которое обычно в запасниках и недоступно.
Возведут 72 тыс м², из которых 19 пойдет под экспозиции, 10 − под Третьяковку, остальные − под другие музеи. Каждый получит свои пространства, что разумно. Архитекторы сказали, что в залах одновременно смогут находиться до 4000 зрителей. Победило в конкурсе бюро «UNK». Выбор пал на авангардный красный, который любили и иконописцы, и авангардисты, да и современным художникам он не чужд. Я засомневалась, не просядет ли цвет со временем и не станет оттенком недоразумения − ведь не кирпич. Но архитекторы успокоили, что это неменяющие цвет оболочка и керамический материал. Их усилят медиаэкраны с хайлайтами. Ярко, созвучно искусству, не высоко и по объему органично. В контекст вписали.
Теперь главное − чтобы картинка соответствовала результату. Если все удастся, то получим одно из самых впечатляющих открытых хранений в мире, сопоставимое с лучшими образцами в Великобритании и Германии».
Одно из последних стихотворений Иосифа Бродского.
Маленькие города, где вам не скажут правду.
Да и зачем вам она, ведь всё равно − вчера.
Вязы шуршат за окном, поддакивая ландшафту,
известному только поезду. Где-то гудит пчела.
Сделав себе карьеру из перепутья, витязь
сам теперь светофор; плюс, впереди − река,
и разница между зеркалом, в которое вы глядитесь,
и теми, кто вас не помнит, тоже невелика.
Запертые в жару, ставни увиты сплетнею
или просто плющом, чтоб не попасть впросак.
Загорелый подросток, выбежавший в переднюю,
у вас отбирает будущее, стоя в одних трусах.
Поэтому долго смеркается. Вечер обычно отлит
в форму вокзальной площади, со статуей и т. п.,
где взгляд, в котором читается «Будь ты проклят»,
прямо пропорционален отсутствующей толпе.
