Выдержки из интервью с основателем и генеральным директором издательского холдинга «Альпина» Алексеем Ильиным.
«В целом ситуация на рынке прав такая, что те контракты, которые были подписаны раньше, продолжают действовать и не прерываются: сложность − в заключении новых контрактов. Те из них, что уже были согласованы, но еще не подписаны, под угрозой. Около 10% иностранных издателей заявили, что не будут работать с российскими компаниями, но среди этих 10% очень крупные и значимые, такие как «Penguin Random House», «Simon & Schuster», «John Wiley & Sons». Около 30% книг, которые мы выпускаем, приходится на этих контрагентов. В результате мы ограничены в выборе, что издавать.
Будем покупать права у других компаний: за рубежом есть много издательств и литературных агентств, которые не прекращают работу с РФ. Естественно, будем фокусироваться на российских авторах. Мы вообще были бы рады издавать только российских авторов, просто поток качественных текстов очень ограничен. Скажем так, мы будем издавать всех российских авторов, которые проходят по нашим стандартам качества, и все остальное добирать из спектра книг, которые выходят по всему миру. И, возможно, каких-то резонансных книг, супербестселлеров у нас не будет на рынке − мы не сможем купить на них права.
Книги из Японии и из Китая безотносительно текущей ситуации начали пользоваться спросом. В Китае появился ряд писателей мирового уровня. На мой субъективный взгляд, совершенно выдающийся писатель Лю Цысинь. Все, что касается истории и культуры Японии, также очень интересует российскую аудиторию. Думаю, мы будем продолжать работать в этом направлении, потому что люди им интересуются.
Для нас конкретно самый неприятный момент − потеря бумаги от «Stora Enso». Это была бумага немного серая, относительно тонкая и легкая. Мы использовали ее в основном для художественной литературы, очень качественная бумага для книг. И особенно толстые книги было хорошо делать: они не становились тяжелыми, неподъемными. Сейчас бумаги нет и ее практически не на что заменить. Мы думаем, что делать, но, скорее всего, просто будем делать это на такой классической белой бумаге, которая производится в России. Речь идет и о том, что будет еще расти себестоимость, потому что такая бумага дороже. Думаю, именно из-за перехода на такую бумагу может быть подорожание на 10–15%.
Сейчас главное подорожание идет со стороны типографий, услуг. У них уже возникают проблемы с запчастями, так как оборудование в основном из Европы. Плюс локальная ситуация повлияла: был большой пожар на складе у «Просвещения», оно делает большие заказы, чтобы допечатать то, что сгорело, это отражается на сроках печати для всех издательств и ценах. По черно-белой печати мы сейчас оцениваем рост в 30% с марта, по цветной печати − в 50%.
У нас тоже большой портфель детских книг. Перспективы снижения качества сложно оценить. Но уже понятно, что у издателя меньше возможностей. Меньше красок, меньше вариантов переплета, нет импортного картона. Мы смотрим на книгу как на целостное произведение, где материалы и дизайн являются продолжением текста. То есть, грубо говоря, мы должны рисовать картину, имея на руках меньше красок. Надеюсь, издатели смогут сделать так, что для простого читателя это будет почти незаметно.
Сейчас очевидно, что цены вырастут, вопрос в том, на сколько. Это сейчас определяют все издатели. Мы цены после 24 февраля еще не повышали. Но с июля, наверное, немного поднимем цены, потому что очень по многим проектам у нас рентабельность ушла просто в ноль. Я думаю, что повышение будет 10–12%.
На фоне роста себестоимости неизбежное стремление хотя бы покрыть часть этого повышения себестоимости за счет повышения цены увеличивает угрозу того, что может начать снижаться спрос. Но сейчас снижения спроса нет. Более того, на маркетплейсах, в том числе на «Wildberries», существенный рост продаж. Также нужно учитывать, что книги производятся достаточно долго. Сейчас выходят книги, которые запускались в производство девять месяцев назад. У издателей большой запас проектов в процессе подготовки, и какое-то время они еще будут выходить. C одной стороны, мы понимаем, что у людей нет свободных денег, и поэтому любое повышение − существенный риск. Но книги − одни из немногих товаров, которые стоят в России до сих пор существенно дешевле, чем где-либо в мире. Риск роста пиратства, конечно, есть, но, на мой взгляд, не самый главный. Мы просто не знаем, как будет развиваться ситуация в целом в стране, с экономикой, с политикой.
Подписные сервисы оказались под очень большим ударом − в них в основном были оплаты через приложения, через кредитные карты, и на какое-то время такая опция исчезла. Пока компании перестраивались, чтобы организовать оплату через сайт, они потеряли кучу подписчиков. А когда речь идет о подписчиках, то их легко потерять, но сложно вернуть. Я не знаю точных цифр, но, по нашим данным, это кратные потери продаж.
Сейчас очень сложно прогнозировать, но мой базовый сценарий − падение (книжного) рынка процентов на 10–15. Но нужно понимать, что глубину кризиса мы поймем позже. Многие сравнивают нынешнюю ситуацию с ядерным взрывом: сначала вспышка, а основные последствия наступают потом. Сейчас все ждут ударную волну, потом будет ситуация с радиацией, достаточно непростой период.
Мы работаем над тем, чтобы проанализировать, как изменился спрос. Растут продажи книг, которые помогают поддержать себя в сложное время, например, «Сказать жизни да» Виктора Франкла, «Терапия беспокойства», «Терапия настроения», книги, которые посвящены когнитивно-поведенческой терапии. Несколько снижается спрос на книги по инвестированию, книги по бизнесу также оказались под ударом. Мы делаем большую ставку на художественную литературу. Мы планировали запуск международной редакции, начали готовить переводы книг российских авторов, в том числе научно-популярные, на английский язык с расчетом на продажу через «Amazon». Однако он обрезал все инструменты продвижения для российских компаний, то есть у нас нет возможности продвигать свои книги, возникли проблемы с подрядчиками, муки с оплатами. Поэтому мы решили, что пока приостанавливаем этот проект. Мы продавали книги в основном в русскоязычные страны, в СНГ, основные рынки всегда были Украина и Казахстан. Украина − понятно, что рынок исчез; Казахстан мы сейчас будем активно развивать, наверное, даже с двойными усилиями. Мы раньше также продавали права по всему миру, у нас очень много покупали прав китайские издатели, продавали и в страны Восточной Европы, сейчас, скорее всего, это прекратится.
Последние годы − были годы нон-фикшена, и это была тенденция во всем мире: на американском рынке книги нон-фикшен по объему своих продаж уже давно обошли художественную литературу. Но сейчас есть некие признаки того, что маятник начал двигаться в сторону художественной литературы. Думаю, что для ее авторов больше шансов, чем раньше. В целом если говорить о том, что сейчас пользуется спросом, на мой взгляд, это книги, которые находятся на грани − например, это может быть нон-фикшен, который основан на реальной истории, но читается как роман. Либо это книга-фикшен, но она рассказывает о каких-то интересных вещах, истории, искусстве − когда человек что-то узнает параллельно с чтением истории. Например, «Империя должна умереть» Михаила Зыгаря в топе продаж: это нон-фикшен, посвященный истории русских революций, но он читается как роман. Дэн Браун, например, это художественная литература, но там есть элементы нон-фикшена. Издательство как венчурная компания: мы запускаем много проектов, какие-то становятся супербестселлерами, некоторые так-сяк, а некоторые неудачные. И те, которые очень удачные, покрывают затраты по неудачным и позволяют издательству быть прибыльным». Фото: © Глеб Щелкунов / Коммерсантъ.
