10 ноября о новых ограничениях, введенных в Москве в связи с ухудшением эпидемиологической ситуации, объявил мэр столицы Сергей Собянин. Максимальное число зрителей в театрах, кинотеатрах и концертных залах не должно превышать 25% общей вместимости зала. В среду, 11 ноября, министр культуры Ольга Любимова подписала приказ о мерах по «недопущению распространения новой коронавирусной инфекции» в дополнение к уже введенным ограничениям. В документе сформулированы новые условия работы учреждений культуры на ближайшее время. В частности, дальнейшая продажа билетов должна быть «не более 25% от общей вместимости места проведения мероприятий». Однако, в приказе отдельно отмечается, что если до 13 ноября театры продали на показы больше, чем на 25 % зала, то все зрители, купившие билеты должны быть допущены на спектакли. Ограничения вводятся с 13 ноября и будут действовать до 15 января 2021 года. Вот как комментируют ситуацию известные театральные деятели России:
Генеральный директор Государственного академического Большого театра России Владимир Урин: «Если эпидемиологическая ситуация того требует, было бы лучше принять решение закрыть театры. Но заполнять зал меньше, чем на 50% − невозможно. Совершенно очевидно, что при 25% заполнения зрительного зала те расходы, которые мы тратим на проведение спектаклей, которые не покрывается бюджетом и субсидиями, а являются расходами за счет заработка, мы никаким образом не покроем. У нас возникнут очень серьезные финансовые убытки». Ссылка.
Актер и художественный руководитель Московского академического театра сатиры Александр Ширвиндт: «Каким сегодня вынужден быть театр? «Хлеба и зрелищ!» – атавизм великой депрессии начала мироздания. Сегодня хлеба навалом. Зрелище – в интернете. Наивные попытки надеть на лица зрителей марлевые повязки или отгородить в оркестре стенками духовые инструменты от смычковых, чтобы те не плевали зловредной слюной на скрипки, – милое подобие деятельности. Все значимое в творческо-театральной индустрии перемерло. Остались немощные очередники ухода, ждущие чуда вечного творческого огня. Что делать? Может быть, этот сегодняшний вселенский «боженькин сигнал», помимо всего, о чем я понятия не имею, – глобальный призыв к новой эпохе зрелищ как таковых?
Попытка дружбы сегодня крепится на айфонах. Нарастающая разобщенность и некоммуникабельность в обществе крайне ужесточилась. Нас отодвинуло друг от друга на полтора метра. С каким источником советовались законодатели, выбирая это расстояние, – неизвестно. Почему не два метра или не один? С этим метражом сценический тупик. Как задушить Дездемону с такого расстояния? Как дотянуться поцеловать Джульетту? Я уже не говорю о сексуальных сценах – где сегодня найдешь героя-любовника с полутораметровыми возможностями. Смех смехом, а грусть возникает, когда из-за этой вирусной гадости мы лишаем зрителя чего-то очень нужного и весомого. 30 сентября мы мечтали отметить на нашей сцене 95-летие Веры Кузьминичны Васильевой. Мечтали, репетировали, фантазировали… Увы. Потому что «65 +» ничего нельзя. А если «95+» – что делать? Удаленка… Ужас. Очень хотел бы все это пережить и перейти, наконец, к привычной приближенке». Ссылка.
Директор новосибирского театра «Красный факел» Александр Кулябин: «Многие зрители откладывают посещение театра до лучших времен, до снятия всех ограничений. Кто-то не хочет рисковать и посещать массовые мероприятия, тем более что сейчас всех нас обязывают находиться на публичных мероприятиях исключительно в масках. Да, это забота о здоровье своем и окружающих, но очень многие воспринимают призыв быть в маске негативно. И это тоже одна из причин, по которой мы теряем зрителя, а возвращать его придется долго и кропотливо. Но моя принципиальная позиция: в ситуации общего кризиса театр не должен поднимать цены на билеты. Ссылка.
Художественный руководитель «Современника» Виктор Рыжаков: «Может, нам стоит быть осторожнее, чуть более внимательными, чуткими по отношению к человеческому миру? Возможно, именно пандемия − это шанс на обновление общества? Планировать же на долгую дистанцию сегодня практически невозможно. Хотя мы все равно продолжаем фантазировать и думать о будущем. Если еще на полгода продлят самоизоляцию и мы не сможем играть − театр окажется в очень сложной экономической ситуации. Отрадно, что в этом сезоне у театра появился новый партнер − фонд «Вольное дело». Даже в том непростом положении, в котором оказалось все театральное сообщество, коллеги из фонда поддерживают нашу новую стратегию развития и помогают осуществлять задуманное». Ссылка.
Художественный руководитель Московского театра мюзикла Михаил Швыдкой: «Московский театр мюзикла будет играть при любых ограничениях. Играя, мы теряем больше, чем когда мы не играем. Но для того чтобы сохранить ощущение живого театра, мы будем продолжать играть. Это важно для публики, это важно для артистов. Мы будем терять больше, мы будем залезать в кредиты, но будем играть, потому что мы нужны публике, нужны городу, который должен ощутить, что жизнь продолжается, несмотря ни на что. Самое главное: публика должна понять, что театр − это не самое опасное место. Я уверен, что тот заряд энергии и бодрости, бесстрашия, если угодно, который люди получают в театре, не менее полезен, чем любая вакцина. Потому что главная опасность − это страх. Не надо бояться жить, не надо бояться ходить в театр. За один вечер в Москве в театры ходит не более 70 тысяч человек. Мне кажется, это не сопоставимо с количеством людей, которые перемещаются по городу утром рабочего дня». Ссылка.
Генеральный директор Большого Московского цирка на проспекте Вернадского Эдгард Запашный: «Мы не понимаем, что происходит. Самое большое массовое мероприятие в Москве – это метро. Я не вижу там дозированного присутствия людей, там не пускают ограниченное количество. Все то же самое в общественном транспорте. Меня удивляет, что оказывается, массовые мероприятия с большой дистанцией, которые и так плохо посещаются, все театры, все кинотеатры, цирки, они приводят к усложнению ситуации с коронавирусом». Ссылка.
Директор Театра Наций Мария Ревякина: «Мы пока находимся в шоке. Пока что даже осмыслить не можем, но вопрос в том, что 25% по сравнению с тем, что будет на сцене, а в некоторых спектаклях на сцене будет больше артистов, чем в зале. Поэтому мы связались с министерством, ждем комментариев». Ссылка.
Актриса Юлия Ауг: «Все-таки театр – искусство сиюминутное, оно рождается не только от взаимодействия актеров на сцене, но и от взаимодействия со зрительным залом. И как это сейчас будет при такой рассадке и при том, что люди тоже разделены, не знаю. Когда ты сидишь с другим людьми рядом, возникает некое единое энергетическое поле. Вы дышите одинаково. Даже комедия, какой бы хорошей она ни была, она проваливается в пустом зале, потому что, чем меньше людей, тем скромнее они смеются. Понять сейчас, как это будет, можно только, пройдя этот путь». Ссылка.
Актер Александр Збруев: «Играть перед заполненным лишь на четверть залом очень тяжело. 25% в зрительном зале − не знаю, нужен ли такой театр. Очень важно, чтобы зрительный зал был заполнен. Это не выход из положения, все равно люди будут также болеть. Это не решение. Для театра это какое-то уродство». Ссылка.
Актер Сергей Маковецкий: «Мне кажется, это неправильно. В таком случае пусть сделают 25-процентную заполняемость в поездах, самолетах, метро. А то получается, что в поездах и самолетах нет коронавируса, а в несчастном театре он есть. Я понимаю, что это вынужденная мера, но это все похоже на страшное лицемерие». Ссылка.
