Художественный руководитель театра им. А.С. Пушкина Евгений Писарев в интервью «Известиям» раскритиковал онлайн-театр, современных отечественных драматургов, а также поделился планами на будущее и рассказал, почему не всем «звездам» открыт путь на сцену его театра. Вот основные выдержки из этой беседы:
«29 августа сыграем благотворительный спектакль для врачей, борющихся с коронавирусом. Работать нам придется в соответствии с нормами Роспотребнадзора, играть при 50-процентной заполняемости зала. Для дотационного драматического театра это проблема, но рассчитываем на помощь государства. В коммерческом театре все гораздо сложнее. Надеюсь, к октябрю разрешат полные залы. Поднимать цены на билеты сейчас негуманно по отношению к людям, многое потерявшим в пандемию. Премьер будет много. Сразу после «Ложных признаний» Мариво выпустим «Обычный конец света» на сцене филиала, а затем спектакль по повести Довлатова «Заповедник». Специально для нас Евгений Гришковец написал пьесу «Между делом», сам ее поставит. Премьера зимой. Дальше в планах − работы Дмитрия Крымова и Юрия Бутусова.
Переживаю, чтобы волны тревоги, скандалов, безумия, столкновения амбиций к нам не пришли. Дружная жизнь коллектива − это тоже большая работа, хотя часто незаметная. Люди в Театре Пушкина очень эмоциональные, с разными позициями. Но я жестко пресекаю какие-либо крайности. Осветитель повесил над своим рабочим местом портрет Сталина, я потребовал снять. Театр − это маленькое государство. Здесь я пытаюсь обращать внимание на любые мелочи. То, что дорого одним, может оскорбить чувства других. Если бы все об этом думали, может, не было бы конфликтов.
Не могу сказать, что я восторге от онлайн-проектов. Театр − это общение, обмен живой энергией, поэтому я его люблю больше, чем кино. На мой взгляд, выводить театр на экраны нет смысла. Мне кажется, сейчас у театра есть и социальная задача − вся наша жизнь с гаджетами, пандемией, страхом общаться отдаляет нас друг от друга, все постепенно становятся социофобами. Театр дает возможность услышать другого, он построен на контакте, а не на безконтактности. Сам я буду поддерживать живой театр, который происходит здесь и сейчас, от сердца к сердцу, напрямую со зрителем.
Зрители разные. Есть люди, которые относятся к походам в театр как к развлечению. Сегодня пошли в ресторан, завтра в театр. Но есть и настоящие театралы. Когда мы открыли продажи, в первый час было куплено полторы тысячи билетов. Люди соскучились по живой сцене. Мне кажется, первыми покупателями стала наша постоянная аудитория, которая верна театру. Хотя мы работаем для широкого зрителя, все равно театр − элитарный вид искусства, он нужен не такому уж большому количеству людей. Я бы хотел бороться за театр, который делает лучше и интереснее жизнь людей думающих. Людей, которым необходим собеседник.
Звезды потому и стали звездами, что они быстрее соображают, легче пробуют новое, дисциплинированнее, чем другие. Это люди, которые многолетним трудом подтверждают свою состоятельность. Думаю, отсутствие успеха в актерской профессии больше портит характер. Долго остаются на вершине те, кто сразу понимают свою ответственность перед партнерами, режиссерами, зрителями. Люди разные, говорить за всех не стану. Но я не работаю с теми, кто мне не нравится. И если чувствую, что человек будет портить атмосферу, грубо обращаться с персоналом, интриговать, развалит коллектив, просто не буду работать. В этом смысле в театре свободнее. В кино режиссеры зависят от продюсера, который скажет: «Да, он исчадие ада, но будет сниматься». В театре все-таки последнее слово за режиссером.
Но я всегда хотел, чтобы в театр шли, потому что знали: будет интересно вне зависимости от звездности состава. Конечно, наличие звезды увеличивает цену на билет и скорость продаж. Я всегда смотрю: наш человек или не наш. Сергея Лазарева мы постоянно приглашаем, он работал и с предыдущим худруком. Он верен Театру Пушкина, наш артист, хотя и на договоре. И я верен ему, Киркорова или Баскова не зову. Филипп давно хочет сыграть в нашем театре. Он может быть очень ярким, артистичным, смелым. Но я не уверен, что хотел бы, чтобы его аудитория пошла к нам. Очень его уважаю, но не хочется устраивать зверинец, чтобы в театр приходили посмотреть на живого Киркорова. Так работают антрепризы и коммерческие проекты, но надо не забывать, что Театр Пушкина − репертуарный театр. В его основе своя сильная труппа, одна из лучших в Москве.
Мы с помощниками каждый день читаем, ищем русскую пьесу, но параллельно изучаем и переводную драматургию. Сразу видна разница. Наши драматурги, безусловно, в чем-то продвинулись вперед. Но они презирают законы драматургии, не озабочены развитием характеров. У них скорее тексты. Да, их обсуждают, есть модные читки, конкурсы, но мне кажется, что к театру в классическом понимании, куда одновременно приходит около тысячи зрителей, все это имеет мало отношения. Они затрагивают проблемки, которые волнуют, дай бог, пятьдесят человек. Да, такая полуподвальная местечковость. Наши пытаются самовыразиться, а западные ребята пишут с расчетом на то, что это будут смотреть люди и им тоже должно быть интересно.
Такие люди, как Олег Табаков, Марк Захаров, Галина Волчек, брали на себя ответственность, и им было не тяжело. Они понимали, что отвечают за людей, за репертуар. Свой театр-дом они любили иногда больше, чем собственный. В период пандемии стало очевидно, что мы растеряны и разобщены, титанов уже нет. Я знал, что Олег Павлович мог в одну секунду позвонить кому угодно, попросить денег, пробить разрешение, оказать поддержку. Не получилось договориться с одним, он звонил другому. Не боялся испортить отношения с чиновниками. Но нельзя не учитывать, что они жили в другое время и за плечами у них была кинематографическая слава. Народ их любил, встречал и провожал аплодисментами. Единственный промах − ни один из них не оставил после себя преемника. Почему-то у нас это неразвито».
