Говорит Лубенников

Из цикла «Художник говорит».

«Мы обычно стараемся распространять слово «культура» на музыку, изобразительное искусство, театр, литературу, кино… Хотя понятие это гораздо шире. Это весь массив, который несет сегодняшнее народонаселение России. Я в этом смысле стараюсь говорить даже не «народ», поскольку делать со своей страной, с окружающим миром то, что делается сейчас в России, вести себя так, может только народонаселение. Увы. Культура идет вслед за обществом, вслед за развитием экономической ситуации. К сожалению, она не опережает их. Пожалуй, так происходит и во всем мире. Культурная нация − не источает злобу. А у нас везде, в разных жизненных ситуациях – злость. Злость, замешанная на амбициях и жадности, с одной стороны, и на нищете, с другой. Это говорит о нашем варварстве, которое − антипод культуры.

Художник Иван Леонидович Лубенников, фото - gallerynazarov.ru

Что же касается искусства, всех его видов, то в сложившейся невеселой ситуации мы виноваты сами. Никто, особенно молодежь, не желает себя утруждать. Не привык современный народ напрягаться. «Побыстрее, полегче и подороже» − символ современной жизни. И это явление тоже − кризис культуры и связан с тем, о чем говорилось в начале. Культуры – как самосознания, как самоощущения. Когда для людей главным стали деньги, причем быстрые, было роздано производство в страны третьего мира, и многие лишились потенциальных рабочих мест. Это тоже вопрос культуры − культуры тех, кто раздавал, культуры тех, кто руководил, тех, кто смотрел на происходящее сквозь пальцы, кто ворочал финансовыми потоками, создавая себе удобства. Все – звенья одной цепочки, нельзя говорить о проблемах в искусстве, культуре, минуя все аспекты жизни.

Противостояние «актуального» искусства более традиционным формам, я считаю, и обсуждения не стоит. Все эти «актуальные» коммерческие программы, которые сочиняются кураторами, на самом деле не имеют материального содержания. И в этом, к сожалению, тонут даже очень талантливые люди. Им тоже хочется, чтобы полегче, побыстрее, чтобы не надо было долго учиться, утруждать себя какими-то знаниями. Достаточно придумать нечто запоминающееся на ближайший день, и все будет отлично, и можно тусоваться, иметь успех. Условно говоря, – это культура глянцевых журналов. Сегодня с трудом представишь себе мастера, в какой бы области искусства он ни работал, который трудился бы для будущего, для самого искусства. Хотя такие художники есть – и у нас, и на Западе. Правда, их совсем мало. Но они чаще не попадаются в зону общественного интереса, крайне упрощенного, «на злобу дня». А ведь то, что было актуально вчера – сегодня уже не вызывает никакого интереса. Это тоже беда, проблема общей культуры народонаселения планеты − сиюминутность человеческого сознания, сиюминутность порыва.

Если художник делает китчевые работы, спекулируя на вере, народном самосознании и так далее, то это искусство не может быть позитивным. Нельзя принимать зрителей за идиотов, способных «съесть» любую предлагаемую им безвкусицу. С другой стороны, и в актуальном направлении можно найти образцы настоящего искусства. Не нужно огульно заявлять, что, скажем, любая инсталляция не имеет с творчеством ничего общего. Все можно наполнить серьезной, глубокой идеей или сделать поверхностно. И зритель, подумав, всегда отличит, что хорошо, а что плохо. Правда, при условии внутренней подготовленности, внутренней культуры. Многие художники считают, что раньше было комфортнее жить: были условия для существования, был Художественный фонд, были закупочные комиссии, институт договоров, заключаемых с Союзом художников, Министерством культуры… Художник всегда мог заработать. Я не отношусь к отряду «сожалеющих». Для меня всегда − одинаково. Я − профессиональный художник и, если есть голова и руки, проживу. Что касается той искомой свободы, о которой много говорят, то глубоко убежден, что она не существует. Когда человек кого-то любит, кем-то или чем-то дорожит, какая тут может быть свобода? Да и нет никакого смысла искать свободу, на самом деле наоборот – нужно искать привязанности в жизни. А уж если у человека есть талант – он изначально не свободен. Неслучайно же Тарковский сказал, что талант – это клетка. Придворные художники были, есть и будут. Это определенного сорта люди. Иногда среди них попадались хорошие мастера, но это зависело не от художников, а от просвещенности королей. Увы, короли сегодня не настолько просвещены… Вообще, быть придворным художником совсем неинтересно. Потому что самое интересное − жить своей творческой жизнью и угождать прежде всего самому себе.

Для профессиональных художников есть много возможностей уехать. Кто хочет − уезжает. У меня много работы за границей, но я считаю, там нечего ловить. Европейская цивилизация закончилась, американская еще раньше, к азиатской надо привыкать. Мы как-то делали еще при Горбачеве с Сашей Скоканом в Хаммеровском центре инсталляции к форуму «За выживание человечества». Я пришел в Минкульт к тогдашнему начальнику главка по ИЗО Генриху Попову, и он вдруг говорит: «Ну ты видел, как американцы сделали, а»? «Так я и есть тот самый «американец» − отвечаю. Если живешь по совести и любишь работать − живи, где родился. А у нас сейчас можно поднять с земли камень и выгодно его продать. Это самое ужасное: люди оказались готовы воровать, прожив целую эпоху в спертых страстях. Илья Кабаков − один из моих любимых художников. Сейчас он рисует картины. Выписывает огромные батальные сцены с людьми и лошадьми. Это говорит о том, что все возвращается на круги своя. Но чтобы вернуться к рисованию, надо уметь рисовать. Современная цивилизация придумывает множество подножек на пути к ремеслу и искусству. Ты обязан не учиться, ты обязан потреблять. Многих поза интересует больше результата. Но от позы быстро наступает усталость жанра. Сегодня приходится мариновать акул, чтобы произвести впечатление. Но акулы протухают, аквариумы с ними текут. Инсталляция как инструмент ограничивает в выборе выразительных средств. А в живописи возможно все. Легко отпустить молодежь туда, где она будет клеить газеты, заниматься бульварным искусством, которое вынуждено конкурировать со СМИ, потому что у современного искусства нет своей среды обитания. Я же ведь понимаю, что пройдет какое-то время − и начнется полная беда, потому что рисовать никто не будет уметь. Поэтому мои ученики еще понадобятся − с ремеслом, умением сформулировать любую задачу и точно ее решить. Тусовка, фейерверк − это все хорошо, но поднялся ветер, и дым унесло. Присутствие художников в потоке жизни может его тормозить и ускорять. От каждого многое зависит. Я это понял годам к тридцати пяти. Это только кажется, что мы толпа и ничего не соображаем. Художники − не худшая часть общества, прямо по Платонову: «Без меня народ неполон».

Иван Леонидович Лубенников (р. 1951) − российский художник, профессор кафедры живописи и композиции МГАХИ им. В. И. Сурикова.
Фото: © www.gallerynazarov.ru.

This entry was posted in Художник говорит and tagged , , , , , , , , , , , , . Bookmark the permalink.