Из цикла «Художник говорит».
«Мы обычно стараемся распространять слово «культура» на музыку, изобразительное искусство, театр, литературу, кино… Хотя понятие это гораздо шире. Это весь массив, который несет сегодняшнее народонаселение России. Я в этом смысле стараюсь говорить даже не «народ», поскольку делать со своей страной, с окружающим миром то, что делается сейчас в России, вести себя так, может только народонаселение. Увы. Культура идет вслед за обществом, вслед за развитием экономической ситуации. К сожалению, она не опережает их. Пожалуй, так происходит и во всем мире. Культурная нация − не источает злобу. А у нас везде, в разных жизненных ситуациях – злость. Злость, замешанная на амбициях и жадности, с одной стороны, и на нищете, с другой. Это говорит о нашем варварстве, которое − антипод культуры.
Что же касается искусства, всех его видов, то в сложившейся невеселой ситуации мы виноваты сами. Никто, особенно молодежь, не желает себя утруждать. Не привык современный народ напрягаться. «Побыстрее, полегче и подороже» − символ современной жизни. И это явление тоже − кризис культуры и связан с тем, о чем говорилось в начале. Культуры – как самосознания, как самоощущения. Когда для людей главным стали деньги, причем быстрые, было роздано производство в страны третьего мира, и многие лишились потенциальных рабочих мест. Это тоже вопрос культуры − культуры тех, кто раздавал, культуры тех, кто руководил, тех, кто смотрел на происходящее сквозь пальцы, кто ворочал финансовыми потоками, создавая себе удобства. Все – звенья одной цепочки, нельзя говорить о проблемах в искусстве, культуре, минуя все аспекты жизни.
Противостояние «актуального» искусства более традиционным формам, я считаю, и обсуждения не стоит. Все эти «актуальные» коммерческие программы, которые сочиняются кураторами, на самом деле не имеют материального содержания. И в этом, к сожалению, тонут даже очень талантливые люди. Им тоже хочется, чтобы полегче, побыстрее, чтобы не надо было долго учиться, утруждать себя какими-то знаниями. Достаточно придумать нечто запоминающееся на ближайший день, и все будет отлично, и можно тусоваться, иметь успех. Условно говоря, – это культура глянцевых журналов. Сегодня с трудом представишь себе мастера, в какой бы области искусства он ни работал, который трудился бы для будущего, для самого искусства. Хотя такие художники есть – и у нас, и на Западе. Правда, их совсем мало. Но они чаще не попадаются в зону общественного интереса, крайне упрощенного, «на злобу дня». А ведь то, что было актуально вчера – сегодня уже не вызывает никакого интереса. Это тоже беда, проблема общей культуры народонаселения планеты − сиюминутность человеческого сознания, сиюминутность порыва.
Если художник делает китчевые работы, спекулируя на вере, народном самосознании и так далее, то это искусство не может быть позитивным. Нельзя принимать зрителей за идиотов, способных «съесть» любую предлагаемую им безвкусицу. С другой стороны, и в актуальном направлении можно найти образцы настоящего искусства. Не нужно огульно заявлять, что, скажем, любая инсталляция не имеет с творчеством ничего общего. Все можно наполнить серьезной, глубокой идеей или сделать поверхностно. И зритель, подумав, всегда отличит, что хорошо, а что плохо. Правда, при условии внутренней подготовленности, внутренней культуры. Многие художники считают, что раньше было комфортнее жить: были условия для существования, был Художественный фонд, были закупочные комиссии, институт договоров, заключаемых с Союзом художников, Министерством культуры… Художник всегда мог заработать. Я не отношусь к отряду «сожалеющих». Для меня всегда − одинаково. Я − профессиональный художник и, если есть голова и руки, проживу. Что касается той искомой свободы, о которой много говорят, то глубоко убежден, что она не существует. Когда человек кого-то любит, кем-то или чем-то дорожит, какая тут может быть свобода? Да и нет никакого смысла искать свободу, на самом деле наоборот – нужно искать привязанности в жизни. А уж если у человека есть талант – он изначально не свободен. Неслучайно же Тарковский сказал, что талант – это клетка. Придворные художники были, есть и будут. Это определенного сорта люди. Иногда среди них попадались хорошие мастера, но это зависело не от художников, а от просвещенности королей. Увы, короли сегодня не настолько просвещены… Вообще, быть придворным художником совсем неинтересно. Потому что самое интересное − жить своей творческой жизнью и угождать прежде всего самому себе.
Для профессиональных художников есть много возможностей уехать. Кто хочет − уезжает. У меня много работы за границей, но я считаю, там нечего ловить. Европейская цивилизация закончилась, американская еще раньше, к азиатской надо привыкать. Мы как-то делали еще при Горбачеве с Сашей Скоканом в Хаммеровском центре инсталляции к форуму «За выживание человечества». Я пришел в Минкульт к тогдашнему начальнику главка по ИЗО Генриху Попову, и он вдруг говорит: «Ну ты видел, как американцы сделали, а»? «Так я и есть тот самый «американец» − отвечаю. Если живешь по совести и любишь работать − живи, где родился. А у нас сейчас можно поднять с земли камень и выгодно его продать. Это самое ужасное: люди оказались готовы воровать, прожив целую эпоху в спертых страстях. Илья Кабаков − один из моих любимых художников. Сейчас он рисует картины. Выписывает огромные батальные сцены с людьми и лошадьми. Это говорит о том, что все возвращается на круги своя. Но чтобы вернуться к рисованию, надо уметь рисовать. Современная цивилизация придумывает множество подножек на пути к ремеслу и искусству. Ты обязан не учиться, ты обязан потреблять. Многих поза интересует больше результата. Но от позы быстро наступает усталость жанра. Сегодня приходится мариновать акул, чтобы произвести впечатление. Но акулы протухают, аквариумы с ними текут. Инсталляция как инструмент ограничивает в выборе выразительных средств. А в живописи возможно все. Легко отпустить молодежь туда, где она будет клеить газеты, заниматься бульварным искусством, которое вынуждено конкурировать со СМИ, потому что у современного искусства нет своей среды обитания. Я же ведь понимаю, что пройдет какое-то время − и начнется полная беда, потому что рисовать никто не будет уметь. Поэтому мои ученики еще понадобятся − с ремеслом, умением сформулировать любую задачу и точно ее решить. Тусовка, фейерверк − это все хорошо, но поднялся ветер, и дым унесло. Присутствие художников в потоке жизни может его тормозить и ускорять. От каждого многое зависит. Я это понял годам к тридцати пяти. Это только кажется, что мы толпа и ничего не соображаем. Художники − не худшая часть общества, прямо по Платонову: «Без меня народ неполон».
Иван Леонидович Лубенников (р. 1951) − российский художник, профессор кафедры живописи и композиции МГАХИ им. В. И. Сурикова.
Фото: © www.gallerynazarov.ru.
