Какой должна быть архитектура будущего, как влияет на нее либерализация бизнеса и сохранятся ли критерии гармонии в этой сфере деятельности − рассуждает основатель бюро SPEECH Сергей Энверович Чобан:
«Cледует признать, что архитектурный язык всегда менялся медленно. На мой взгляд, сейчас, когда мир развивается гораздо стремительнее, поиски новых материалов, форм, технологий могли бы продвигаться более быстрыми шагами. Но строительство − достаточно инертная сфера. Если посмотреть на исторические колебания от бионической архитектуры к брутализму и снова к свободным формам, а от них − обратно, к более архаичным, то сегодня мы находимся недалеко от тех поисков, которые велись нашими предшественниками в 1960-е годы.
Архитектура сегодня находится на развилке. Есть два сценария ее дальнейшего развития. Первый, более, наверное, оптимистичный, сводится к тому, что архитектура будет все же приобретать все большую изобразительность, сложность поверхности. Это значит, что мы увидим новый виток интереса к материалам, деталям. Такой подход был бы особенно хорош для невыразительной с точки зрения внешней формы фоновой застройки, которая, как я писал в своей книге «30:70. Архитектура как баланс сил» (написана в соавторстве с Владимиром Седовым), составляет 70% городской среды. Но возможен и другой сценарий, когда архитектура как материальная, срежиссированная среда вообще перестанет интересовать людей, и города превратятся в случайные нагромождения разновеликих объектов.
В прошлом году я читал лекцию в Лос-Анжелесе, и мне задали вопрос, зачем вообще думать о поверхности зданий, если люди, особенно молодое поколение, все равно смотрят только в свои смартфоны. Действительно, людей все меньше интересует материальное и все больше − виртуальное. Если мы и дальше будем идти по этому пути, архитектуру ждут серьезные преобразования. Более того, мы вообще можем оказаться вне материального мира. Я не скажу, что это плохо, просто это другая реальность.
Следующая проблема − либерализация бизнеса, которая тоже очень сильно влияет на структуру наших городов. На лекции в Лондоне меня прямо спросили, как вообще можно говорить о каком-то срежиссированном пространстве, если у каждого есть возможность делать все что угодно в любой точке города. Это и есть либерализация бизнеса в рамках городского пространства − везде возможно все, что экономически оправданно. Типичный пример: сносится крошечное здание или парковка и на этом пятачке строится небоскреб. По этой схеме развиваются все крупные азиатские мегаполисы − Гонконг, Сингапур, Токио, а также такие города, как Нью-Йорк, Лондон. И вот мы уже читаем о первой высотке в центре Парижа, видим крупные высотные комплексы в Милане. Похожие процессы происходят и в Москве. Никто не знает, как правильно. Я, исходя из своего опыта и представлений о прекрасном, вижу это как негармоничную структуру, а наши потомки, возможно, вообще не будут воспринимать ее так. Потому что для них в принципе не будет критерия гармоничности, основанной на жесткой регуляции. Это просто другой взгляд, другая точка отсчета.
Сегодня иконической застройки в Москве гораздо больше, чем 30%. Почти вся архитектура, которая сейчас создается, имеет претензию быть иконической. Но иконическое не значит хорошее, это значит шумное, кричащее. С каждым годом, даже месяцем, точка невозврата кажется все более достигнутой.
Какой должна быть средовая архитектура, чтобы оказаться одинаково понятной и комфортной сегодня и через, скажем, сто лет?
Уверен, в первую очередь, она должна быть сомасштабной человеку, то есть иметь высоту шесть-семь этажей. Не менее важен и детально проработанный фасад, подчеркивающий структуру здания и его отдельных элементов. Конечно, важны и материалы, из которых этот фасад создается − они должны быть долговечными и красиво стареть, оставаясь привлекательными и через полвека, и через век. Повторюсь, все эти рассуждения актуальны, только если мы преследуем цель сохранить регулируемый город европейского типа со зданиями, призванными существовать многие годы. Это, как я уже сказал, не единственный, но близкий лично мне сценарий.
Соглашаясь на участие в проекте, всегда нужно трезво оценивать заказчика, проект, сроки строительства и многое другое. Ты должен понимать, что, например, нельзя выбирать слишком дорогие материалы, потому что их все равно заменят. Есть вторая группа проектов, где просто что-то не удалось: подкачало качество материалов, объемно-пространственных решений. Наконец, есть вещи, которые ты как архитектор перерастаешь и с годами по-другому оцениваешь. Но, как ни банально это звучит, мне дорог каждый мой проект. Он может быть более удачным, менее удачным, но я всегда точно знаю, почему он таким получился.
Часто ли приходится идти на компромиссы?
Чаще, чем хотелось бы. Для того чтобы переживать это наименее болезненно, всегда нужно помнить, что твой взгляд на вещи не является единственно верным. Это и есть основа любого компромисса. В нашей профессии, когда ты проектируешь не на свои деньги, не на своей земле и не для себя, это необходимо понимать. Отказаться можно, но кто будет этим заниматься? Возможно тот, кто не обладает соответствующей квалификацией. Я ею обладаю и считаю себя вправе решать не только простые задачи. Архитектор, как и врач, должен найти наилучшее решение, даже если анамнез очень тяжелый. Архитектор − это человек, которого приглашают, чтобы он в рамках существующего строительного права нашел наилучшее решение. Лично я всегда борюсь именно за это». Полностью − здесь.
