Российская актриса Лянка Грыу рассказывает о том, как построен рабочий процесс в американской киноиндустрии. Очень познавательно. Вот несколько выдержек:
«Оказалось, что ролей для русских и европейцев в Нью-Йорке достаточно много, тем более если актер не вчера пришел в профессию, а с опытом. Для того чтобы на эти роли претендовать, сначала надо завести агента. В агентстве мои фотографии не подошли. Они сказали, что да, снимки очень красивые, но нужны другие, и дали мне список фотографов, с кем они сотрудничают и кто может сделать требуемые фотографии. На самом деле им нужны максимально натуральные и естественные фото. Без макияжа, украшений и декольте — ничего не должно отвлекать от тебя самого. Все должно быть сделано для того, чтобы кастинг-директора видели тебя максимально таким, какой ты есть. Как материал.
Теперь шоурил. У нас в России принято делать презентационные ролики более драматическими, актерскими, то есть ставить сцены, по которым видно, как ты себя ведешь, как развиваешься. Из-за этого ролики получаются длинными, по 6-7 минут. В США немного иначе. Там хотят видеть как можно больше разных образов. В ролик можно вставить несколько эмоций: где-то ты плачешь, где-то грустишь. Но не нужны сцены целиком. Шоурил должен длиться минуты три. Желательно все лучшее ставить в первые сорок секунд, а то, возможно, дальше никто смотреть и не будет. И никаких долгих вступлений, титров.
Надо понимать, что агенты и кастинг-директора — это совершенно разные люди. Агент работает с актером, верит в него и пытается понять, на какие роли можно посылать, на что его подопечный способен. Кастинг-директор работает на проекте. Что мне было непривычно, так это то, что там нельзя находиться в дружеских отношениях со своим агентом. Это в России я могу предложить своему агенту выпить кофе и рассказать ему, как прошли пробы. Или попросить его позвонить и узнать, понравились ли мои пробы или нет. Там, если я даже пишу агенту письмо о том, как все прошло на пробах, мне никто не ответит. Потому что тебя послали на пробы, а дальше ты отвечаешь сам за себя. Это исключительно твое дело. Очень важно настроиться на то, что пробы — это просто работа. Алгоритм такой: вошел, сделал пробы, вышел и забыл о них. Перезвонят — хорошо, не перезвонят — не страшно. Происходит все так: заходишь, встаешь перед камерой, называешь имя, читаешь текст. Если повезет, то два раза. Оставляешь им свои фото, если просят, и на выход. Все длится от силы минуты полторы. Поначалу у меня был шок. Я даже не успевала понять, что произошло-то. Вроде бы ехала, готовилась, учила текст, ночь не спала, а тут все так быстро. Привыкаешь не сразу.
На первом уровне проб у них не присутствует режиссер, а только кастинг-директор. Обычно у них здорово наметан глаз, они знают, какой типаж ищут, и сразу видят, что им нужно. Если тебе не перезвонили после первого уровня, то не страшно. Это не значит, что ты плохо сыграла. Просто твой типаж им не годится. Кастинг-директора ищут оболочку, а уже то, что ты можешь делать по-актерски, отсматривает режиссер на втором уровне. Кастинг-директор не решает, хороший ты
актер или нет. Но если ты понравился кастинг-директору, то он тебя запомнит и будет делать все возможное, чтобы найти тебе роль.
Там все просто, и это бизнес. Никто не будет тебя встречать на пробах, как это повелось в России: «Ну что, чайку? Кофейку? Как дела? Где учился? Мастер кто? Ой, а Наталья Иванна там еще работает? У нее мой Васенька заканчивал…» Эти разговоры — они классные, я их очень люблю, они создают тебе чувство комфорта перед пробами, ты будто расслабляешься. Но там обходишься без них. Максимум, о чем тебя спросят, — это откуда ты. Да и то формально.
Специфического интереса к актерам из России нет. Там много людей, которые откуда-то приехали. Назови любую национальность, существующую в мире, и ее представители непременно будут в Нью-Йорке и встретятся тебе на кастингах. Никакой предвзятости в отношении нет. Что есть, так это уважение к русской актерской школе. Они любят наш театр, смотрят фильмы, причем такую классику, которую даже мы не смотрим. В остальном же русский, венгр или поляк — это неважно. Им нравятся интересные лица. Они открыты к хорошим актерским работам. И не нужно париться из-за акцента. Главное, чтобы ты был в состоянии выучить текст. Если ты можешь запомнить текст, то тебе совсем не обязательно знать Шекспира в оригинале.
Если посмотреть сериал, снятый в Нью-Йорке, в оригинале, то за несколько сцен можно услышать сразу несколько разных акцентов. Если герои — группа, например, агентов ФБР, то они все будут разными. Один испанец, другой китаец, третий чернокожий, плюс американец с Юга и т. д. Впишутся туда и русский или выходец из Восточной Европы. Это делается специально, чтобы охватить как можно больше аудитории. К тому же миксовать людей — это значит, добиваться реалистичности. Так что к акцентам относятся нормально.
Другое дело, что есть стереотипные роли. Например, русские — это чаще бандиты, или проститутки, или такие простоватые чуваки. И если ты не можешь никого сыграть, кроме русского, то тебе и будут доставаться такие роли. Многие актеры быстро решают, что они застряли в этих ролях, и уезжают, бросают. На самом деле в российской индустрии это гораздо чаще бывает: актер снялся в одной роли, вышло еще пять фильмов с ним, а он все тот же типаж. Там же, если не стоять на месте и развиваться, потом можно претендовать на что-то более приличное. Они в этом плане смелые, смотрят на актерский диапазон, любят попробовать что-то принципиально другое и тем самым показать: мы не такие, как все. Поэтому можно увидеть, как один и тот же актер играет то супербогатого олигарха, то мегаинтеллигентного посла, то опустившегося наркомана или убийцу.
В Америке меня воспринимают хорошо в плане соотношения возраста и профессионализма. Другое дело, что в России я привыкла играть главные роли. Разве что в фильме «Попса» был эпизод. В остальном у меня в России типаж абсолютной героини, нежной, лиричной и романтичной. А там у меня роли второго плана, но с историей и развитием. И это оказалось сложно и непривычно — работать с маленькими ролями, делать так, чтобы твое маленькое появление на экране стало ярким и запоминающимся. Я занималась с тренером по актерскому мастерству, училась вытаскивать из себя характерные проявления и будто бы заново изучала свой актерский аппарат.
Я слышала, что в Лос-Анджелесе есть вечеринки, на которых актерам нужно бывать, тусоваться, общаться. Их туда часто посылают менеджеры. Нью-Йорк в этом плане другой. Здесь все более интеллигентно. Здесь кинематографисты в основном общаются на кинофестивалях, которых тут много — испанского кино, итальянского, короткометражного, снятого на телефон и т. д. Есть самый знаменитый, Нью-Йоркский.
В независимое кино через агентов не попадешь. Дело в том, что авторы инди-фильмов не могут платить большие деньги, а агенты работают с проектами, связанными с Гильдией киноактеров США (Screen Actors Guild — SGA). Если ты член гильдии, то ты не можешь сниматься в независимых фильмах, потому что гильдия не позволяет работать по таким низким ставкам. Если не вступаешь в гильдию, то не можешь сниматься в некоторых крупных проектах и сериалах, потому что там работают только с членами гильдии. В общем, это палка о двух концах, и поначалу мне это казалось замкнутым кругом: если ты не снялся в проектах, то не можешь вступить в гильдию, а если не член гильдии, то не попадешь в эти крупные проекты. Однако оказалось, что система достаточно удобно построена: молодым актерам позволяют сниматься во многих проектах, чтобы дать им старт.
На площадке всегда находится скрипт-супервайзер со сценарием, который следит, чтобы ты точно следовал тексту сценария. Этот человек напоминает театрального суфлера: забыл текст — он поможет. Ты должен следовать переводу, который принесли на площадку, потому что он официально утвержден руководством студии. Я прочитала и поняла, что фраза, которую мне нужно произнести, построена не совсем точно. Русские так не говорят. Использовано слово, которое не до конца выражает суть происходящего. Разрешить внести изменения в реплику скрипт-супервайзер не может. Возможно, это мог бы позволить режиссер, но он не говорит по-русски. Тем не менее я смогла убедить скрипт-супервайзера принести английский текст, и оказалось, что перевод не совсем верный. Мне позволили поменять. На площадке каждый выполняет свои четкие функции. Даже функции режиссера сильно ограничены. Это у нас режиссер — хозяин и бог, он может влиять на создание фильма. И единственное, что режиссера сдерживает, — это бюджет. Там же режиссер всесилен лишь в работе над своим независимым фильмом. На коммерческих студийных проектах он отвечает за мизансцены, за твое эмоциональное состояние, за то, как сцена проходит, какая в ней атмосфера, то есть он работает исключительно над своей историей. Например, один мой друг снимался в «Карточном домике» и наблюдал такую сцену: пришел скрипт-супервайзер и сказал, что нельзя использовать рельсы в конкретной сцене, как того хотел режиссер (он хотел сделать объезд камерой вокруг стола). Рельсы и движение камеры там не предусмотрены. По задумке креативного продюсера эта сцена должна быть снята по-другому. И это определяется не бюджетом, а художественной концепцией.
Никаких излишков на площадке, но все максимально создано для людей. Для актеров есть большой вагончик, разделенный на купе. У каждого актера свой отсек, свое личное пространство, где можно отдохнуть. Если у актера больше роль, то и вагончик больше, и купе. У него там даже могут быть диван, душ. Если актер очень известный, то у него есть трейлер. Все меняется в зависимости от твоего роста (в России не меняется ничего: есть вагончик, и это счастье, но так будет всегда). Понятно, что все обусловлено бюджетом. У каждого цеха на площадке своя комнатка. У гримеров стоят зеркало, свет. Никаких роз и ароматических свечей нет, все очень утилитарно и удобно. Скажем, я была в актерской комнате в павильоне. На улице зима, и, чтобы не дуло, окна заложили такими теплыми одеялами. Да, прибили их наскоро, но все же комната была теплоизолирована, было комфортно. Видишь такие мелочи и понимаешь, что о тебе подумали. На площадке всегда есть круглосуточный буфет. На независимом фильме, где я снималась, такого не было, но выдавали суточные и перед съемочным днем присылали на почту список ресторанов определенной ценовой категории, доступных на расстоянии 500 метров от площадки. Плюс на площадку приезжал вагончик, где ребята-мексиканцы делали шаурму, омлеты и все такое. Кстати, что меня удивило, так это наличие блендера, чтобы смузи делать. Вот, казалось бы, простая вещь, стоит тысяч семь рублей, можно купить, и люди потом тебе благодарны будут.
У них нет такого, чтобы один человек выполнял функции пятерых. Все роли четко распределены, каждый занят своим делом. Все ответственно относятся к своей работе. Возможно, они мотивированы зарплатой. Возможно, не хотят лишиться рабочего места, потому что там конкуренция высока. Уходит один — на его место тут же найдутся люди. А в России с этим сложнее. Там у всех ощущение, что пришли на работу, никто не спит в декорациях, не играется в телефон между дублями. Все включены в процесс. Все рады помочь, никто не делает тебе при этом одолжения.
Одновременно работают две съемочные площадки, полноценные. Два режиссера снимают параллельно, каждый свою серию. Главы департаментов контролируют обе площадки. Выработка 5 минут в день. В конце смены они получают 10—12 минут полезного материала эфирного времени. В России столько же, но с одной площадки и при использовании одной камеры.
А еще нужно ходить на тренинги, мастер-классы, все время тормошить свой аппарат, пробовать что-то новое и непривычное. Мне очень нравятся интернет-курсы от Дастина Хоффмана, Кевина Спейси — они работают со студентами, и это снято на видео. 15 уроков стоят около 90 долларов. Жаль, что нет аналогичных курсов в России, а как было бы интересно послушать Аллу Демидову или Алексея Баталова, послушать их разбор пьес, упражнения, рекомендации, и это бы осталось в веках. Плюс в США есть сильные школы Ли Страсберга или Стеллы Адлер. Ты можешь взять курс на четыре года, а можешь ограничиться 12 неделями. Есть отличные курсы и с кастинг-директорами. Можно взять трехдневный. Кастинг-директор пообщается с тобой, посмотрит твои портфолио, шоурил, а в конце даст свое резюме и советы, что тебе надо поменять в себе. Например, я знаю историю, когда мальчик год-полтора пытался чего-то добиться, у него не получалось, а кастинг-директор ему сказала: ты же склонен к полноте. Он говорит: да, я мучаюсь, на диетах сижу. А она: зачем же ты борешься с собственной природой? Очевидно, что героев-любовников тебе не играть, но есть масса других доступных тебе персонажей, надо быть собой, а не комплексовать и пытаться быть другим». Полностью − здесь. Фото: © kinopoisk.ru.
