Выдержки из большого интервью с поэтом Тимуром Юрьевичем Кибировым, опубликованном в интернет-издании colta.ru.
«Авангардом называют смешно копирующих художественные практики столетней давности, а традицией − невменяемо не заметивших XX века в искусстве. И те, и другие абсолютно неинтересны, находятся за границами живой литературы. Маловразумительное слово «постмодерн»… С наследием приходится вступать в те или иные отношения, иначе − невозможно. А Набоков − традиционен, авангарден? На мой взгляд, он больший новатор, чем тысяча Крученых. Его романы головокружительно по-новому сделаны, при этом − на первый взгляд − традиционно. Ходасевич − традиционный поэт или новатор? Четырехстопные ямбы. Но новизны больше, чем в Бурлюке или Игоре Северянине. А сейчас попытка следовать авангардным лекалам − в поведении и в генерации текстов − архаична. И такая новизна, и формальные приемы − были. Более того, хлебниковское словотворчество… Да у Гомера было! Надо не придумывать буквы, а составлять из существующих смыслы. Арсенал приемов, средств выразительных, накопленный за тысячелетия, огромен. Используй! Для этого − одно, для того − другое.
Самое страшное чуть ли не с середины XIX века: «Ах, как же так, морализаторство, дидактика». Почему, собственно говоря?! Всегда раздражают гипотезы, которые выдаются за аксиомы. Но тысячелетия все искусство было сугубо дидактическим, зачастую − прикладным. Запрет на нравоучение обедняет возможности искусства. Что есть несвобода. Человек должен сознательно выбирать для себя правила, а не повторять то, что было сказано в начале XIX века бурными романтическими гениями для своего употребления. Поэтому я считаю, что искусство имеет право быть нравоучительным. И дидактическое искусство может быть скучным, и демоническое, и сатанинское может. Вопрос таланта. Все хорошее искусство вполне нравоучительно. По определению. Человек, который берется создавать текст и навязать его читателю, публикуя, с неизбежностью навязывает свой взгляд на мир, оценки: хорошо-плохо, красиво-некрасиво.
Полностью уверен, что задача любого литератора − довести свой текст до максимально возможной простоты и внятности. Это правило непреложно. Другое дело − существуют настолько сложные идеи, что, не искажая их, невозможно написать просто. Мои идеи довольно простые. И у большинства литераторов не очень сложные идеи. Я − за простодушие. Если хочешь сказать, что России грозит фашизм, − так и напиши. Не придумывай метафоры и метаметафоры, эта идея не требует.
В конце концов, не наше дело, сколько десятков читателей у нас. Писать не будешь без ощущения, что влияешь на мир. Существенное нужно сделать максимально хорошо. Многим представляется, что поэзия не должна быть понятной. Возможно, невнятные и мутные стихотворения, к которым я отношусь с пренебрежительной усмешкой как к провинциальному выпендриванию, останутся и будут считаться поэзией. А мои, столь любимые мной, никто не вспомнит. Но я люблю такое. Я люблю Пушкина».
А вот несколько стихотворений Тимура Кибирова из цикла «Время подумать уже о душе» (2015):
***
Музам служит, а с головой не дружит.
В. Путин
Служенье муз и дружба с головою,
Особенно плешивой и седою,
Две вещи – нет, не то чтобы совсем
Уж несовместные, но далеко не всем
Моим коллегам это совмещенье
Желанно. Широко бытует мненье,
Что нам в отличье от иных людей
Положено по должности, скорей,
Бесстыдство, бузотерство и безумье,
Чем благонравье и благоразумье.
Я так не думаю. Как Пушкин молодой
Готов я в здравице приветствовать одной
И муз, и разум, и чтоб тьма сокрылась.
И вся натура мигом просветилась.
С благою этой целью я решил,
Пока не поздно, и что было сил,
Не мысля ни забавить, ни лукавить,
Свободу в наш жестокий век восславить
И, глядя в зеркало, шепнуть: «Товарищ, верь!
Вспрянь ото сна, дружок, уже теперь,
Не стоит ждать храпящую Россию,
И веки подымать не стоит Вию.
Но честь пора бы знать нам наконец!
О, только пикни, бедный мой певец!»
А, возвращаясь к этому двустишью,
Скажу, что нахожу его бесстыжей
И глупой шуточкой, тем более в устах
Того, кто и за совесть, и за страх
Владеет восемьюдесятью с лишним
Процентами сограждан и Всевышним
Доселе попускается. С какой
Он сам-то подружился головой?
А то, чему или кому он служит,
Не всякий экзорцист, пожалуй, сдюжит.
Ну в общем – врАчу, исцелися сам.
Служенье муз не терпит этот срам.
Куплеты из водевиля «Антимайдан, или Не было печали»
Пан-атаман Таврический
Спасал зверей и птиц
И только спорадически
Сажал в тюрьму девиц.
Национал-предателей
Отечески журил
И слать к е….. матери
строжайше запретил!
Он дал отпор душителям
Всех пламенных идей,
Врагам-усыновителям
Российских малышей!
От ужасов анархии
Он нас освободил,
И гидру олигархии
В капусту покрошил!
Людей любил он вежливых,
Гимнасток и ткачих….
Каких еще вам Брежневых,
И Сталиных каких?
***
На Мерседесе красная звезда,
Увитая георгиевской лентой,
И надпись шрифтом пламенным – «Броня
Крепка и танки наши быстры!»
О гордый внук славян и ныне дикий!
Сим победиши! Это ведь не тюнинг
Какой-нибудь, а – Господи прости! –
Преображенье истинное! Ныне
Твой битый мерс уже не иномарка
Подержанная, а непобедимый
И легендарный Т-34!
И за рулем его уже не ты,
Вернее, ты, но уж не тот, не прежний
Одутловатый менеджер продаж,
А светлоокий витязь святорусский,
Отмстить сбирающийся неразумной Меркель!..
Так в истине и духе посрамлен
Материалистический, кичливый
Безбожный Запад. С нас вполне довольно
Сего сознания. Пусть плоть опять похмельна,
Но Дух-то бодр! и крепок. Ой, вы скрепы!
Да ой вы скрепы мои скрепы,
Скрепы новые мои,
Скрепы новые,
Духовные,
Решетчатые!
***
Далеко ль до беды? – Недалече.
Так вот прямо, милок, и ступай.
Ну, бывай, до свиданья, до встречи,
А потом уж ни в жизнь не бывай!
И рассыпался вьюгою в очи,
И пропал хитрован-мужичок.
Время к ночи, дорога короче,
Волчьим глазом блеснул огонек.
Еду-еду один в чистом поле
Нет, не воин, а беглый холоп.
И куда уж мне! Вольному воля,
Сон мертвецкий, пуховый сугроб.
Но бессонные зенки таращу
В эту мутную снежную тьму,
Зверь-шатун, шаромыга пропащий
И дразнящий тюрьму да суму.
Изгаляются страх и отвага
Над моей небольшою душой…
Так сижу я над белой бумагой
Черной ночью на кухне чужой.
***
Мы ехали шагом, мы мчались в боях
И гимн михалковский сжимали в зубах.
Мы всех зазывали в наш радостный хор.
Но медлит с ответом мечтатель-хохол.
Я отпуск оформил, пошел воевать.
Чтоб геям-злодеям Донбасс не отдать
Нас вырастил Сталин, а вас Пентагон!
Батяня комбат открывает огонь!
Я видел – над трупом склонилась луна
И мертвые губы шепнули: «Крым на…»
