Создатель и бывший руководитель Отдела новейших течений Государственной Третьяковской галереи Андрей Ерофеев с горечью пишет:
«22 октября, как и ожидалось, начальник отдела кадров Третьяковской галереи на собрании зав. отделами «озвучил» решение о ликвидации Отдела новейших течений. Он перестает быть самостоятельной научной единицей. Превращается в сектор.
Заместитель по науке Татьяна Львовна Карпова дала пространное интервью «Российской газете». Сказала, что у нее «нет причин для беспокойства». Слияние ОНТ с Отделом живописи второй половины ХХ века и Экспериментальным фондом очень удобно, считает она, в плане каталогизации коллекции. Поскольку во всех трех подразделениях представлены художники, «которые занимались и живописью, и инсталляциями, и фотографиями». Звучит убедительно, но только для тех, кто совсем не знаком с Третьяковской галерей и с русско-советским искусством 1960−2000-х годов. Объясню кратко, что здесь не так.
Отделы ГТГ непосредственно связаны с материальной спецификой хранимых экспонатов. Отдел графики – хранит всю графику. Отдел скульптуры – всю скульптуру от XVIII века и до наших дней. Отделы живописи (их несколько) – всю живопись. Теперь образуется новый Отдел – «Искусства второй половины ХХ – начала ХХI вв.». То есть в нем будут представлены все жанры и материалы, использованные художниками указанного времени. У меня к госпоже Карповой вопрос: а скульптуру и графику второй половины и рубежа ХХ−ХХI вв. из соответствующих отделов Вы тоже в этот новый отдел передадите? По Вашей вновь вводимой хронологической рубрикации следовало бы поступить именно так. Ведь в этих подразделениях тоже имеется много художников, сгруппированных отныне в новом отделе.
Я понимаю, Татьяна Львовна, Вас не спросили. И заведующих заинтересованных отделов тоже не спросили. Вам «спустили» очень необдуманное решение. Но зачем Вы на него согласились?
Для ОНТ было с самого начала сделано исключение из правила главного материала, поскольку современное искусство (новый авангард) и творчество каждого художника в нем в плане материалов и техник крайне разнообразно. Хранители и реставраторы (специально сформированные) при ОНТ ухаживали за сложнейшими по комбинации материалов изделиями.
Эта специфика отдела понятна. Но она осложнялась тем, что почти все собранные в коллекции «нон-конформисты» работали также и в академической триаде живопись−скульптура−графика. Даже самые радикальные концептуалисты, даже перформансисты. Да, они обычно делали навороченные, сложносоставные вещи. Но иногда просто писали картины, лепили скульптуры, рисовали. Или как Гороховский блестяще осваивали шелкографию. Таких произведений традиционных жанров в ОНТ насчитывается больше тысячи. Может быть, на этом основании их передать в отделы графики и скульптуры? Это было бы очень логично с точки зрения прежней материаловедческой рубрикации коллекции ГТГ.
Такая передача стала бы жестким ударом по коллекции Отдела. Но Вы выбрали худшее − согласились на полное разрушение ОНТ. Оттуда ушли многие специалисты. Чего стоит потеря Ирины Горловой. Думаете, она ушла бы, если бы не угроза этой расправы, которая уже витала в воздухе. С уходом специалистов ослабевает наука, за которую Вы несете ответственность, теряется нить передачи и ключ понимания смыслов, заложенных как во всю коллекцию в целом, так и в отдельные произведения. Их язык вскоре будет и вовсе непонятен новонабранным хранителям (каталогизации это точно сильно помешает). И история современного российского искусства, любовно сложенная камушек к камушку многолетним трудом и большим коллективом соратников, превратится в груду бессмысленных материальных объектов.
Не говорите потом, что Вы этого не хотели. В нужный момент – да, сложный и рискованный – у Вас не нашлось слов защиты своего профессионального коллектива. Вы сдались без боя, пожертвовав интересами большой части российского художественного сообщества. Мне очень жаль…».
