На форуме интернет-галереи ArtNow.ru российские художники не раз поднимали вопросы: как выставить свою картину на аукцион «Sotheby`s», как принять участие во всемирных аукционах и т. п. Приоткрыть завесу тайн и недомолвок над этой темой поможет интервью с искусствоведом Михаилом Каменским, который с 2007 года возглавляет российское отделение международного аукционного дома «Sotheby’s Россия и СНГ». Полностью беседа опубликована в мартовской статье журнала Millionaire.ru, а ниже приводится с незначительными сокращениями:
«Допустим, у меня есть какая-то антикварная вещь или предмет с историей, и я хочу продать ее через аукцион «Sotheby’s». Расскажите, какие шаги для этого мне нужно предпринять? Какими будут мои первоначальные затраты?
Для начала вы должны знать, что вы хотите продать, то есть вам следует сделать экспертизу, и когда выводы этой экспертизы подтвердят осмысленность ваших намерений, то тогда вы выбираете ту организацию или же дилера-специалиста, который является профильным относительно предмета, который вы собираетесь продать. Если вы хотите получить максимум, вы должны получить мнение о стоимости предмета из разных независимых источников, ну а дальше уже полагаясь на рекомендации или собственную интуицию, обращаться к тому специалисту, который вызывает у вас наибольшее доверие. Если говорить о затратах, то экспертиза без использования технологий, − это сумма от 500 до 1000$ сегодня на российском рынке, а если с применением технических новинок, то от 2000$ и выше, в зависимости от тех исследований, которые нужно проводить и какие требования предъявит покупатель.
Чем «Sotheby’s» в России отличается от «Sotheby’s» в любой другой европейской стране?
В разных развитых странах, где присутствует «Sotheby’s», параллельно присутствует множество дочерних компаний. То есть, самостоятельных юридических лиц, у которых в качестве учредителя выступает компания «Sotheby’s». Структура компании у всех одинаковая, а объемы работы – разные, все зависит от рынка, от того, проводятся ли аукционы в этих странах, городе или нет, и от взаимоотношений отдельно взятого государства со всем остальным миром. Если дочерняя компания «Sotheby’s» находится в одной из стран Европейского сообщества, то там гораздо проще, потому что нет проблемы ввоза-вывоза, так как существует единая таможенная, единая налоговая политика, и соответственно, единые стандарты с точки зрения законодательства. В России относительно умеренно либеральная политика в этом вопросе. Можно проводить аукционы, нет никаких запретов, есть только лишь понимание того, что покупатели, приходя на аукцион в Москве, или в Санкт-Петербурге, или в Екатеринбурге, скорее всего, будут чувствовать себя не столь свободно, как в Лондоне или в Нью-Йорке, потому что очень сложно что-то покупать в нашей стране, соблюдая анонимность. Поэтому пока что мы не экспериментируем и не проводим в России торгов, а в Париже, или в Амстердаме, или в Брюсселе это можно делать гораздо проще.
Скандалы с поддельными произведениями искусства постоянно сопровождают работу разных аукционов. История с «Одалиской» Кустодиева, купленная Вексельбергом и оказавшаяся подделкой, демонстрирует, что от ошибок не застрахованы даже ведущие аукционные дома. В чем вы видите проблему? Или сегодня настолько мало специалистов в данной области и так много искусных мошенников, что в принципе невозможно гарантировать подлинность?
Исторически в нашей стране так сложилось, что большое количество значимых произведений выкупалось, или дарилось, или конфисковывалось, или иным способом передавалось в пользу музеев. В итоге, в свободном обращении не оказалось необходимого количества работ для поддержания достойного уровня художественного рынка и это приводит к тому, что цены растут, порой неадекватно, а это проводит к дефициту на рынке. Этот художественный голод пытаются погасить за счет подделок. И результатом такого скудного рынка так же является ограниченность экспертизы, отсутствие определённых юридических и этических норм в экспертном сообществе. А когда за плечами у эксперта стоят поколения специалистов, и особенно, если это семейный бизнес, где-нибудь в Париже, например, то эти ценности, навыки, приемы передаются по наследству столетиями. У нас же эта традиция появилась совсем недавно, и эксперты такие же люди, как и все остальные, и они видят, что происходит вокруг, как меняется рынок, и попадая в круговорот событий, не выдерживают – срабатывает человеческий фактор. Особенно это видно на пике насыщения рынка художественными предметами, по огромным ценам; многие не всегда выдерживали стандарт качества, торопились, были недостаточно добросовестны и пропускали через себя произведения искусства без должного анализа, а какие-то, их конечно меньшинство, совершенно сознательно сотрудничали с фальсификаторами. В основном, те ошибки, которые возникали в конце 90-х и первой половине 2000-х годов это следствие неподготовленности наших экспертов к тому валу произведений искусства на российском рынке.
Что сейчас в трендах на российском и мировом рынке аукционов? Что покупают, ваш прогноз на ближайшие три года?
В мировом тренде всегда были и есть и будут импрессионисты и модернисты. Это самый дорогой сегмент художественного рынка, где цены могут доходить до сотен миллионов долларов. Все дело в том, что на протяжении многих лет, самые богатые люди мира вкладывали свои деньги в очень дорогие произведения определенных групп художников, в определенные имена и таким образом создавали прецеденты. И каждый раз, каждый цикл развития художественного рынка в этом сегменте, опирается на предшествующий. Бывают падения, бывают подъемы, но все равно эти движения поступательные. Когда у людей много денег, когда новые виды рынков приносят большие деньги очень небольшому количеству людей, то между ними возникает колоссальная конкуренция, а эта конкуренция приводит к росту цен вот на эти, несомненно, эталонные произведения, ценности. Это, что касается импрессионистов и модернистов, тут все предельно ясно, но вот возникает более сложная мода на современное искусство, которое бесспорно представлено очень талантливыми людьми, и цены, на которое эквивалентны искусству конца XIX и первой третьи XX века. А иногда даже перехлестывают стоимость работ импрессионистов, и тогда возникает вопрос: как же так? Ведь данное искусство еще не могло естественным путем обрасти такой высокой рыночной стоимостью, подкрепленной убедительной прецедентной базой. А ответ такой: что цена достигается за счет обширной рекламы, в рост цен вкладываются очень большие деньги уже за счет самой художественной индустрии: галерейными и музейными сообществами, искусствоведческими, коллекционерскими кругами, дилерскими, наконец. Можно назвать такой процесс некой художественной «инъекцией», которая очень хорошо работает. С точки зрения искусства, не имеет значения, сколько это стоит, потому что все, что не достойно, оно само исчезнет в никуда в течение 200 лет, а остается только все самое ценное.
На российском рынке популярно само русское искусство разных периодов. В первую очередь 20-е годы, сейчас приходит мода на работы советского периода, таких художников, как: Александр Дейнека, Александр Самохвалов, Юрий Пименов, Александр Осмеркин, Павел Никонов, Николай Андронов, Таир Салахов и другие. К ним возникает большой интерес сейчас, и он естественный. И одновременно с этим, довольно искусственный интерес формируют дилеры к искусству, которое маркировано термином «cоцреализм». Это искусство идеологическое, в котором было значительно меньше таланта, а гораздо больше идеологического клише. Но данное искусство очень занимательно и познавательно, особенно для социолога, например, который изучает эпоху ушедшего Советского Союза. Но я считаю, что советское идеологическое искусство, со временем может и будет еще дорожать, но только с точки зрения истории развития государства и общества, а с точки зрения художественной составляющей – 99% уйдет в никуда, в запасники. А искусство 20-30-х годов, то есть русский авангард, лучшее из него, что по сути мимикрировало под русский соцреализм, будет дорожать, будет популярно и дальше, и за этим будут гоняться, это будет стоить миллионы, собственно, что уже и сейчас происходит.
Есть мнение, что Россия дала миру очень мало художников с мировым именем (Кандинский, Шагал, да Малевич) если сравнивать, например, с плеядой писателей и композиторов. Как вы думаете, почему?
Известность − это же понятие относительное. Что значит известные художники? Условно, это значит, что какие-то конкретные люди (современное человечество) о каких-то художниках слышали больше, о каких-то меньше, по разным причинам. Наша страна была вырвана из мирового контекста в течение десятилетий, большая часть ХХ века фактически прошла вне международного культурного и информационного обмена. В результате культурного изоляционизма в нашей стране, очень многие художники оставались только на территории СССР, и по этой причине в мире нет ни одного системного собрания русского искусства, через которое культурные люди могли бы узнавать, что есть такие русские художники. Есть Лувр, есть Тейт, есть Метрополитен, но там нет собраний наших художников, просто есть их отдельные произведения, но по ним невозможно составить себе представление о том, что такое русская художественная школа. Это, во-первых. Во-вторых, русская икона вполне себе известна в мире, русский авангард вполне себе известен и популярен, русская реалистическая художественная школа – она схожа с немецкой или французской школой, не хуже, не лучше. Просто учиться начинали у Европы и то свое, то оригинальное, что вносила русская школа, это все находится в российских музеях, а за рубежом этого нет, по этой причине русские имена никому и не известны. Хотя русские художники достойны точно такого же почтения, признания и почитания, как и европейские, но исторически так сложилось.
Когда наши музеи начнут хоть что-то покупать? И продавать?
Русские музеи действуют в рамках существующего законодательства, которое не предусматривает возможность продажи чего-либо из своих фондов, поэтому музеи государственные ничего не продают и не продавали последние десятилетия. А что касается приобретения, это происходит двумя путями: либо за счет государственного бюджета, как правило, небольшого, потому что он делится между всеми музеями страны. Поэтому, если необходимо сконцентрировать все силы на покупку чего-то дорогостоящего и ценного, то все средства идут приобретение одного или двух произведений искусства, которые потом, соответственно, будут размещены в одном или двух музеях, а все остальные останутся ни с чем. Другой способ, который сейчас музеи изо всех сил используют, это когда предметы искусства покупают спонсоры и дарят, − это более эффективный способ расширения музейных фондов.
Есть ли конкуренция на нашем рынке между западными и российскими аукционными домами и какие перспективы у последних?
Нет конкуренции. Пока не конкурентоспособен российский рынок по сравнению с «Sotheby’s» или ближайшими его конкурентами. У нас есть замечательные российские аукционные дома, которые хорошо работают, и есть, у кого набираться опыта. Хотя с точки зрения мощи, мы еще далеко от этой цели. Хотя вот есть, купленный русскими предпринимателями, довольно известный аукционный дом «Phillips», который входит в двадцатку крупнейших мировых аукционных домов, но правда он от этого русским не стал, просто за ним стоят русские инвестиции. Пожалуй, и все.
«Sotheby’s» развернул в свое время бурную деятельность в сфере виртуальной торговли предметами искусства и старины. На сайте прошло не мало интересных торгов. Как вы оцениваете перспективы виртуальных торгов?
Это не только «Sotheby’s» развернул, это просто была такая практика. Предполагалось, что онлайн торги смогут если не заменить, то, по крайней мере, успешно конкурировать с живыми аукционами. Это была мировая тенденция, и в этот тренд было вложено много средств. Но потом стало ясно, что все-таки такие материальные объекты не тиражные, как искусство, их предпочитают покупатели «ощупывать и обнюхивать», это все равно личностное, даже интимное общение, и заменить его интернетом невозможно и не правильно. Такая практика не исчезла, она присутствует, но в качестве вспомогательной формы участия в аукционах. Например, такая же, как покупка через телемост, или по телефону, или через представителя, или внесением предварительной заявки на определенную сумму».
