Из цикла «Художник говорит».
«Картины с экрана никогда не заменят настоящих картин. Искусство нужно смотреть только в оригинале. Репродукции, даже самые хорошие, мало что дают. А уж когда это изображение с экрана телефона или компьютера, это совсем ерунда. На месте музейных директоров я бы не волновался, что публика не вернется в музей. Разве может виртуальная выставка сравниться с музейной? Это несопоставимые вещи. Хотя я готов допустить, что есть люди, которые не видят разницы. Но они просто искусство не любят и не понимают. Ходят в музей, потому что так принято. Им, наверное, и виртуальных выставок будет достаточно.
Последнее время работал над картинами, посвященными улице Сен-Дени, это одна из старейших улиц в городе, мы недалеко живем. И характер у нее очень парижский, сами дома помнят свое прошлое − помнят готику, свои великие жизни. А люди, которые сегодня по ней идут, они как тени, проходят − и все. На ней всегда особенный свет. Но это не освещенность внешняя, это не свет извне, а свет внутренний, он идет из картины, сквозь предметы и все наполняет собой, хотя картина может быть черной. Изображая рю Сен-Дени, я хотел выразить мое представление о Париже, о сегодняшнем Париже, каким я его понимаю сегодня. Конечно, он воспет и отображен такими великими художниками и так много раз, что конкурировать мне с ними было бы совершенно бессмысленно и глупо, но дело в том, что сегодняшний Париж совсем иной. Он вроде прежний, но вместе с тем и нет.
Самое дорогое для меня − это французская готика, поэтому когда была трагедия с Нотр-Дам, для меня это была настоящая катастрофа. Пожар в Нотр-Дам я действительно воспринял как общечеловеческую трагедию, очень болезненную и тяжелую. И мне думалось, что она может нас всколыхнуть, потому что время действительно нехорошее, безнадежное: людьми манипулируют, человеческого, индивидуального все меньше, все больше − материального, заложенного по инструкции. Это то, что я пытаюсь отразить в своих последних работах. Вирус − это что-то совсем другое. В нем нет никакой трагедии. Имеет ли сегодняшняя ситуация отношение к тому, как мы живем? Я бы сказал, что для меня ассоциация как раз не в будущем, а в прошлом. Когда я думаю про европейскую чуму XIV века, которая случилась в золотой век искусства в Европе и унесла миллионы жизней, это действительно была беда. По сравнению с ней то, что происходит сегодня, это чепуха. Такие вещи повторяются и будут повторяться. Человек уродует природу, но что мы можем сделать? Людей слишком много и будет еще больше. И никакие вирусы ничего не изменят, к сожалению.
Сейчас важно другое. Важна дисциплина. Важно, чтобы люди понимали, что это серьезно, что нужно быть очень осторожным и следовать предписаниям. И в этом смысле меня радует, что в Париже люди действительно дисциплинированные. В магазине стоит очередь, все на расстоянии, никто не возмущается, не спорят ни о чем. Как-то это даже неожиданно для меня. Настолько мы привыкли, что французы не любят, когда ими командуют, заставляют делать то, что им не нравится. А тут они оказались очень дисциплинированными».
Эрик Булатов, российский художник, один из основателей соц-арта.
