Прямой путь

  75 лет назад в Ленинграде родился выдающийся русский поэт, переводчик и эссеист Иосиф Александрович Бродский. О сути его творчества лучше всего высказался Евгений Рейн в своем эссе «Живи добрей, страдай неприхотливей» («Литературная газета», 2010 г.): «…подражать Бродскому – еще безнадежнее, чем подражать Гумилеву, Цветаевой, Маяковскому или… онегинской строфе. Поскольку главное в его поэзии – это ее сердцевина, выношенный негативный философский взгляд, сопряженный с гениально отточенной метафорикой, с умением создать образы, не буквальные, а самодостаточные в своей чисто художественной ткани. Поэтому можно сказать, что он поэт необарокко, что вот именно это нагромождение изысканных темнот, которые все-таки стоят все на своем месте, которые не терпят провалов в никуда, и есть абсолютно совершенное, законченное явление – Иосиф Бродский».

И еще: «…в нем был и момент моральной опустошенности, чему очень, в общем, соответствует его судьба. Ранние гонения, бедная жизнь, измены возлюбленной, предательство друзей, расставание с родителями и необходимость выжить в новой среде, в эмиграции, – все это требовало какого-то жесткого и отстраненного взгляда на вещи. И он где-то в душе этот отрицательный цинический взгляд, безусловно, хранил, и некоторые корни его поэзии именно из этого душевного слоя и произросли. Кроме того, как человек очень литературный, связанный с какими-то литературными явлениями, он выбрал, я бы сказал, такую объективистскую поэзию. Не лирику, даже в наилучших мировых образцах, а латинскую поэзию, особенно Горация, Катулла, позднюю латинскую поэзию – Тибулла и Проперция, и английскую поэзию с уже упоминавшимся Джоном Донном, и более позднюю поэзию англо-американскую, Одена, которого он так любил, Элиота – то есть поэзию не лирической экспрессии, а некоего внутреннего объективизма. Он создал довольно много теорий, которые защищают его позицию, прежде всего о первенстве языка, но и здесь мы сталкиваемся с тем, что объективистская стихия языка, которая не имеет лирических проявлений, а является структурой объективной, она также сводится к поощрению вот этого минорного взгляда на жизнь. В этом и заключается новация Бродского, а не в том, что он писал длинной строкой или любил переносы».

Мне, конечно, более близка поздняя поэзия Бродского, но сегодня, в этой юбилейной заметке хочу поместить стихотворение, написанное поэтом в семнадцатилетнем возрасте. Уже в нем чувствуется «рваный пульс и костный хруст» будущего нобелевского лауреата.