В своей статье, опубликованной на портале ARTinvestment.ru, эксперт компании Денис Белькевич рассказывает, существует ли финансовый пузырь в мире искусства, и как устроена экономика этой сферы бизнеса.
«Когда рынок искусства хотят оскорбить, его называют финансовым пузырем. Эту фразу можно услышать от художника, чье искусство не встретило ответных чувств коллекционера, от коллекционера, который не нашел свою галерею, либо от инвестора, который изначально был неверно информирован и направлен арт-консультантом, − словом, от людей, обиженных обстоятельствами, имеющими слабое отношение к рынку искусства как механизму. Для окончательного расставания с мифом о рыночном пузыре мы предлагаем свое небольшое исследование.
Фрагмент картины Жана-Батиста Симеона Шардена «Мыльные пузыри» (1734)
Итак, что мы знаем о финансовых (экономических, спекулятивных) пузырях? Общее определение звучит так: финансовый пузырь − это резкое отклонение рыночной стоимости актива от его базовой стоимости. Другими словами, торговля большими объемами товара по совершенно несоответствующей справедливому уровню, сильно завышенной цене. Такая ситуация возникает при повышенном спросе на некий товар, в результате чего цена возрастает, что приводит к еще бóльшему спросу среди спекулянтов. В определенный момент спрос падает, предложение моментально перевешивает чашу весов − и пузырь схлопывается: на руках у спекулянтов остается товар, а в карманах участников рынка − пустота.
В процессе экономического развития мир пережил более 10 крупных пузырей, начиная от Тюльпанной лихорадки (1636) и «Компании Южных морей» (1720) до современных Рынка доткомов (2001) и Ипотечного кризиса (2007). Их объединяет одно: наличие эфемерного базового продукта и завышенных инвестиционных ожиданий. А самое главное, спекулятивные операции с товаром совершались молниеносно: его перепродавали, едва успев заполучить.
Например, голландцы перепродавали друг другу луковицы до момента, пока те прорастут, − и последнему в цепочке спекулянтов доставалась лишь радость от созерцания распустившегося цветка по цене, равной стоимости 850 граммов золота. Акционеры «Компании Южных морей» торговали своими вкладами, пока корабли из захваченных земель не возвращались в порт отправления. Пузырь доткомов надувался за счет невежества людей, считавших Интернет перспективным, без какой-либо статистики цен и прогнозов. Наконец, ипотечный кризис в США возник в результате спекуляции залоговыми кредитами, в десятки раз превышающими стоимость предметов залога.
Правомерно ли говорить о пузыре по отношению к рынку искусства? Картины не пишутся исчезающей краской, а скульптуры не растекаются по полу − это твердый актив. Покупатели галереи приобретают работы, которые видят на стене, а не субсидируют поездку Ларри Гагосяна в условный Гондурас, в надежде откопать новые залежи искусства. Арт-рынок в современном виде существует и развивается последние тридцать лет, ведущим аукционным домам без малого триста лет, а первому упоминанию арт-продажи − три тысячи лет, т.е. статистики более чем достаточно. Стоимость произведений, находящихся в залоге, составляет $21–24 млрд: это всего 0,7 % стоимости всех предметов искусства в частных руках.
Одним словом, сравнение рынка искусства с другими пузырями на первом этапе анализа подтверждения не находит. Не будем останавливаться: возможно, мы найдем их среди причин возникновения финансовых пузырей? Экономисты выделяют пять таких причин:
1. Несправедливая стоимость товара
Ценообразование произведений искусства является предметом научных исследований, данные эти находятся в открытом доступе. Для работ молодых художников есть формула установления первичной стоимости при первом появлении на рынке: стоимость работы равна затратам на создание, помноженным на два. Далее, с развитием карьеры, стоимость растет с учетом дополнительных показателей: выставок, каталогов, конкурсов и грантов. Контракт с галереей добавляет свой коэффициент, равнозначный сумме вложенных в продвижение художника средств. Более того, по цене начинающих художников продается среднем 90 % работ на рынке − и молодых авторов, и старых, и ушедших.
Другое дело — оставшиеся 10 % работ: их авторы − своеобразные голубые фишки, создающие ценовые рекорды арт-рынка. Здесь правило ценообразования другое: работа стоит столько, сколько за нее готовы заплатить. Но, опять же, с учетом рыночных реалий: инфляции, налогообложения, общей экономической ситуации и покупательной способности. Те, кто решаются на подобную покупку, как правило, держат во владении работу десятилетиями. А «чистые» инвесторы в предметы искусства, на долю которых приходится до 25 % рынка, предпочитают категорию до $1 млн.
2. Результат нечистоплотной спекуляции
Если коллекционер приобрел работу художника XIX века без документов в полуподвале неблагополучного района Парижа, а лишь потом засомневался в ее подлинности, − это не прокол финансового пузыря, а его личный прокол. У такого коллекционера есть выбор: либо признать ошибку и оставить работу у себя, либо постараться перепродать ее на рынке, запустив процесс создания финансового пузыря. Покупатель, который приобретет эту работу, вынужден будет поступить ровно так же, и далее по цепочке. Однако в отличие от голландских луковиц поддельная работа на рынке искусства с каждой сменой владельца будет понижаться в цене, а не расти. Другая возможная ситуация − намеренно завышенная цена подлинной работы в расчете на покупателя, не знакомого с ценообразованием, − сегодня практически исключена. У большинства коллекционеров есть доступ к базам данных аукционных торгов Artnet, Artprice или ARTinvestment.
3. Неоправданный ажиотаж со стороны покупателей
Правило, которому следуют все известные пузыри в истории: в одночасье спрос на активы достигает 80 % от объема рынка. Другими словами, покупатели в сумме готовы купить 4/5 всего, что есть. Вот только к искусству это совершенно неприменимо: этот рынок регулируется сдерживанием предложения, а не провоцированием необоснованного спроса. Коллекционеры не штурмуют Sotheby’s с призывом «дать побольше Баскии»: они доверяют аукционному дому, не допускающему бóльшую, чем нужно, концентрацию работ одного художника на отдельно взятых торгах или в аукционном сезоне в целом. При этом статистика показывает, что в среднем лишь 5 % из ежегодно создаваемых художниками работ появляется на публичных торгах при жизни автора.
4. Сговор крупных предприятий на предмет монополизации цены
Самый любимый аргумент сторонников теории заговора. Рынок искусства по природе является олигополией и не скрывает этого. Есть Sotheby’s и Christie’s, далее − пропасть, и остальные участники рынка. То же наблюдаем и в других сегментах продаж и услуг: крупные галереи, аналитические компании, хранилища находятся на значительном удалении от конкурентов. В теории они могут устанавливать цены и диктовать предложение, формирующее спрос. В истории было несколько «локальных пузырей», создаваемых публичными участниками рынка. Однако они либо были направлены на поддержание статуса искусства в целом, на фоне временного спада рынка, либо имели совершенно иную экономическую цель. Проект Чарльза Саатчи и Стива Коэна по выведению на рынок Дэмьена Херста был создан с целью подтянуть статус концептуального искусства до уровня модернизма и искусства послевоенного, а взвинченные японскими коллекционерами цены в начале 1980-х были спровоцированы желанием продвинуть на западный рынок новые марки электроники и автомобилей. Подобные действия неизменно завершались одинаково: после первых «показательных» покупок арт-рынок приходил в норму и самоочищался от недобросовестных игроков − коллекционеров, художников и дилеров.
5. Снижение комиссий за транзакцию и отсутствие налогового регулирования
Для вовлечения в аферу как можно бóльшего числа спекулянтов организаторы финансовых пузырей понижают комиссию за сделку и изначально выбирают сферу, минимально доступную для налогового регулирования. Смотрим на рынок искусства: средняя комиссия покупателя на аукционных торгах за последние двадцать лет выросла на 45 %. На рынке приватных продаж комиссия дилеров свыше 70 % сопровождает всего 5 % сделок. Самой распространенной (30 % сделок) в последние годы была комиссия в 40–50 %. При этом законодательство стран ЕС с 2020 года ввело дополнительную проверку всех продаж по цене свыше €10 тыс. Словом, комиссии растут, а количество стран с привлекательной налоговой базой сужается: признаки пузыря не обнаружены.
Другими словами, если верна гипотеза, что рынок искусства − это сговор крупных игроков, ему не дадут обвалиться никогда. Если же арт-рынок − самостоятельная единица, саморегулирующая баланс спроса и предложения, то для обвала ей нужно серьезно увеличить массовый спрос на искусство. А такового, к большому сожалению, нет».
