Как развивается бизнес торговли произведениями искусства в Германии? Какие сложности испытывают немецкие галеристы и художники? На эти и другие вопросы отвечает владелец берлинской галереи «Michael Fuchs Galerie» Михаэль Фукс. Полностью интервью с ним опубликовано 12 апреля 2013 года на интернет-портале arterritory.com. Беседу вела Агнесе Чивле:
«Берлин в настоящий момент, неоспоримо, один из самых активных галерейных центров Европы. Однако общеизвестен и тот факт, что Берлин – не то место, где концентрируются большие деньги. Как галереи решают эту проблему?
Да, это справедливо. Поэтому, чтобы привлечь внимание, галереи отправляются на международные ярмарки искусства. Берлин – не то место, где концентрируются коллекционеры искусства. Перед войной было по-другому – в двадцатых и тридцатых годах почти каждая работа Сезанна или Ван Гога продавалась именно в Берлине – в таких важнейших галереях, как Galerie Cassire. После войны Берлин превратился в пустыню. Деньги в Германии были децентрализованы, и все города Германии стали равной величины – Мюнхен, Франкфурт, Дюссельдорф, Гамбург, Штутгарт. Не было больше одного мощного города. Да, Берлин всегда был творческой, захватывающей, богатой культурной средой для художников, однако абсолютно бесплодной для бизнеса.
Однако, как по-вашему, приемлемо ли, что художникам надо «сквоттеровать»? Разве полуразвалившиеся фабрики и склады – то самое место, откуда должно приходить искусство?
Возьмем, к примеру, Дэмьена Хёрста… И даже без него, в период, когда Маргарет Тэтчер «обрезала» весь бюджет британскому искусству, свою деятельность начал целый ряд значительных художников. Они сами создали свой бюджет, обустроили закоулки фабрик и устраивали там выставки. Если художник действительно хочет заниматься искусством, он просто делает это – независимо от обстоятельств. И, возможно, находит при этом более творческий подход, чем, например, художник во Франции, которому дано все со стороны государства. Во Франции уже около тридцати лет ничего значительного на сцене искусства не происходит! Я вообще против контроля государства в сфере искусства. Если взять за пример тот же самый парижский район галерей Rue Louise Weiss, о котором позаботилось правительство, – спустя десять лет там не осталось ни одной из них, хотя, насколько мне известно, галереям там даже не надо было платить арендную плату. «Джентрификация» (реконструкция и обновление строений в прежде не фешенебельных городских кварталах – прим. В. Д.) этого района так и не коснулась – он был слишком скучен.
Я не поддерживаю разбрасывание денег на художников – если ты действительно серьезный автор, ты будешь творить в любом месте, наперекор всему. Ты будешь работать серьезно, будешь двигаться вперед, и ты пойдешь далеко. Если в Манхэттене для молодого художника больше нет места, он отправится в Уильямсбург, где будет работать так же напряженно, как в свое время Шнабель и Клемент в восьмидесятых годах в Сохо!
Можно ли сравнивать успех в работе галерей, являющихся частью креативных районов и центров, и тех, кто выбрал независимое месторасположение?
Нет, по крайней мере, не в Берлине. В Берлине все чрезвычайно разбросано – много галерей находится на Потцдамерштрассе, в районе Веддинг, в Кройцберге… Все главным образом зависит от программы галереи, с месторасположением там связи мало. Если кто-то захочет увидеть определенную выставку – галерею он отыщет.
Каковы, по вашему мнению, взаимные обязанности художника и галериста?
Это – диалог, происходящий автоматически, он опирается на общий интерес, однако в результате художник – тот, кто творит. Без художника, без искусства – нет галереи. Галерея – всегда на шаг позади. У каждого художника все по-разному – один более открыт для сотрудничества, а другой – менее. Конечно, может быть плодотворный, очень выгодный для обеих сторон диалог, но в моей работе последнее слово всегда принадлежит художнику. Это – работа, созданная им, не мной.
Мир искусства, по-прежнему, не может договориться об определении современного искусства. А как явление современного искусства определяете для себя вы?
Аукционный дом Christie’s тоже пробовал дать определение секциям аукциона – и они пришли к аукционам современного искусства, и к послевоенным аукционам… Следует подумать, с какого времени начинается эра современного искусства… Для меня – это искусство последнего двадцатилетия и то, что создается сегодня. Однако если вы спросите человека лет семидесяти, он, может быть, скажет, что современное искусство, – это искусство его современников – Георг Базелиц… И он, возможно, тоже прав.
А почему, по вашему мнению, восточные регионы в столь малой степени представлены на рынке искусства?
Может быть, прошло еще мало времени. Я думаю, раньше или позже «восточники» наберут обороты. Уже сейчас можно видеть, что происходит на Берлинском кинофестивале – почти исключительно восточноевропейские фильмы пожинают там лавры. Это только вопрос времени и в отношении искусства. У меня пока не налажено особое сотрудничество с восточноевропейскими художниками, но если покажется хорошая вещь, то почему бы и нет?! Хотя надо признать, что десять лет назад, когда многие другие отправились в Азию, чтобы познакомиться с искусством Китая, я туда не поехал. Это – не моя культура, мне нравится оставаться в своей социальной среде».
