16 ноября 1962 года в журнале «Новый мир» (№11), была опубликована повесть безвестного учителя математики из Рязани, ставшая затем событием не только литературного, но и общественно-политического значения. Сам автор даже не считал свое произведение повестью, а скорее рассказом, которому дал название «Щ-854» – именно такой лагерный номер был присвоен главному герою повествования, обычному деревенскому мужику Ивану Шухову, попавшему в заключение потому, что оказался во вражеском окружении во время Великой Отечественной войны. Главный редактор «Нового мира», известный советский поэт Александр Трифонович Твардовский, был настолько восхищен машинописной рукописью дебютанта, что дал себе слово обязательно опубликовать рассказ в журнале.
Экземпляр рукописи попал на стол редактора непростым путем. После знаменитой речи Никиты Сергеевича Хрущева на XXII съезде КПСС, развенчавшей культ личности Сталина, и положившей начало, так называемой, «оттепели» в СССР, – в отдел прозы журнала «Новый мир» была передана безымянная рукопись. Анна Самойловна Берзер, заведующая этим отделом, получила материал через Раису Орлову, жену московского литератора и бывшего политзаключенного Льва Копелева. По совету Копелева, на обложке рукописи Анна Брезер написала псевдоним автора — А. Рязанский, и в таком виде положила повесть на стол Александру Твардовскому. Всю ночь с восьмого на девятое декабря 1961 года, главный редактор не смыкал глаз — читая и заново перечитывая рассказ. Восхищение вызвала не только злободневная правдивость материала, но и несомненная литературная зрелость неизвестного автора. Впоследствии А. Т. Твардовский записал в своей рабочей тетради: «Сильнейшее впечатление последних дней – рукопись А. Рязанского…». На следующий день, по поручению Александра Трифоновича, автора было решено вызвать в Москву телеграммой. Так состоялось знакомство главного редактора с 44-х летним 
«молодым» рязанским писателем. Звали его Александр Исаевич Солженицын. Общим решением было принято переименовать рассказ в «повесть» и дать ему новое название: «Один день Ивана Денисовича». Понимая, что одного желания опубликовать такую политически-острую вещь в журнале, будет мало, Твардовский решил действовать через верхи советской партийной номенклатуры. Но для начала, главный редактор дал почитать повесть влиятельным писателям: Маршаку, Паустовскому, Эренбургу, Федину, Чуковскому, чтобы этим сформировать «авторитетное мнение» Союза писателей. Много месяцев спустя, Твардовский передал рукопись «Ивана Денисовича» помощнику Н. С. Хрущева — Владимиру Лебедеву. Только в сентябре 1962 года, во время отдыха, лидер СССР лично ознакомился с рассказом, который получил его искреннее одобрение. Почти весь этот год, Александр Солженицын, практически потерявший надежду на опубликование своего произведения в советской прессе, находился в Рязани, где продолжал учительствовать в средней школе. И только 12 октября 1962 года, под давлением Хрущева, Президиум ЦК КПСС дал разрешение на публикацию «Ивана Денисовича» в журнале «Новый мир». Много лет спустя, в своей книге литературных очерков «Бодался теленок с дубом», Александр Исаевич напишет: «На даче в Пицунде Лебедев стал читать Хрущёву вслух… Никита хорошо слушал эту забавную повесть, где нужно смеялся, где нужно ахал и крякал, а со средины потребовал позвать Микояна, слушать вместе. Всё было одобрено до конца, и особенно понравилась, конечно, сцена труда, «как Иван Денисович раствор бережет» (это Хрущёв потом и на кремлевской встрече говорил). Микоян Хрущёву не возражал, судьба рассказа… была решена».
Таким образом, в одиннадцатом номере «Нового мира» за 1962 год, была напечатана повесть А. Солженицына «Один день из жизни Ивана Денисовича». Первоначальный тираж журнала был 96 000 экземпляров, а впоследствии было решено допечатать еще 25 000. С этого произведения и началась нелегкая слава Александра Солженицына в Советском Союзе, а потом и во всем мире. Повесть была восторженно принята как читателями, так и литературоведами. Конечно, не обошлось и без критики. Например, в газете «Известия» за 30 ноября 1962 года, появилось стихотворение Н. Грибачёва «Метеорит». В нем, в аллегорической форме, сравнивалась, стремительная слава пылкого писателя, с мимолетностью метеорита, который пролетел и рассеялся, превратившись в пыль земных дорог. Многие читатели усмотрели в этом стихотворении намек на мгновенный успех А. Солженицына, рассчитывавшего, якобы, наработать себе дешевый авторитет на конъюктурной теме. В чем-то, «Один день Ивана Денисовича» оказался и контраргументом на повесть Михаила Александровича Шолохова «Судьба человека». Ведь герой Шолохова, пережив ужасы фашистского концлагеря, бежит к своим, и подлечившись, отправляется на фронт — бить врагов. И после всего пережитого, никто его не допрашивает, не сажает в лагерь. А вот герой Солженицына, всего лишь после двух дней плена, получает десять (!) лет в советском концлагере. Надо ли 
говорить, что правда жизни была на стороне Солженицына. В 1963 году журнал «Роман-газета» опубликовал «Один день Ивана Денисовича» отдельной книжкой (на фото), которая сразу стала «бестселлером» в Советском Союзе. Даже в библиотеках, запись на повесть исчислялась месяцами. Об этом и мечтать не могли многотомные советские официозные писатели-лауреаты. Нельзя умолчать и о таком факте, что приветствовавшие начинающего автора советские писатели-чиновники, спустя несколько лет, сменили милость на гнев, начав настоящую травлю Солженицына. Такие функционеры от соцреализма, как Федин, Михалков, Шолохов, сперва пытались воспользоваться популярностью «хрущевского фаворита» Солженицына — приняли его в Союз писателей, звали переехать в Москву, обещали квартиру и всевозможные блага спецраспределителей, приглашали на свойские «тусовки» писательских дач. И они же, впоследствии, яростно клеймили автора за «антисоветизм», санкционировали изъятие произведений «отщепенца» из библиотек, ратовали за исключение его из рядов СП. После снятие Н. С. Хрущева с поста руководителя советского государства (в 1964 году), недруги Александра Исаевича устроили повести «Один день из жизни Ивана Денисовича» настоящий разгром. Через КГБ стали распространять нелепые слухи о самом авторе, утверждая что он — власовец, бывший полицай («сидел за дело»), использовали для клеветы на писателя «воспоминания» бывших зэков и друзей юности, и даже внедряли в сознание людей антисемитские гнусности, называя Солженицына скрытым евреем (Солженицкер). Только два фактора и помогали Александру Исаевичу в эти трудные годы — крайний аскетизм в быту, приучивший бывшего заключенного довольствоваться малым, и его главная цель – литературная работа, без выходных и отпусков. О стойкости таких как он, Солженицын писал: «Никакой лагерь не может растлить тех, у кого есть устоявшееся ядро, а не та жалкая идеология «человек создан для счастья», выбиваемая первым ударом нарядчикова дрына». Надо отметить, что Александр Трифонович Твардовский, искренне расположенный к Солженицыну, до самых последних дней своей жизни, старался «пробивать» его сочинения в печать, и несмотря на многочисленные споры с писателем, уважал его за настоящий литературный талант и гражданское мужество. И тот тернистый путь Солженицына, приведший его к Нобелевской премии по литературе, к выдворению в 1974 году из СССР, а потом и к мировой славе, начался с этой небольшой повести в журнале, вышедшей ровно 50 лет назад.
P.S. Факты и документы для статьи взяты из книги Л. И. Сараскиной «Александр Солженицын» (серия «ЖЗЛ»), а также открытых интернет-источников. Использованы фотоматериалы из личного архива А. И. Солженицына (www.solzhenitsyn.ru).
