Композитор Владимир Мартынов рассуждает о музыке и современном обществе. Довольно интересные мысли, скажу я вам… Вот лишь несколько цитат:
«Может показаться, что композитор – это человек, который сочиняет мелодию, но это не так. Сочинение музыки происходит не в виде мелодий, а в виде конструкций. Человек, который конструирует – вот кто такой композитор. Перед битвой при Ватерлоо Наполеон объезжал войска и подскакал к расположению англичан так близко, что его можно было снять артиллерийским залпом. Веллингтону предлагают, давай, мол, сейчас. А он сказал: «У полководцев есть более серьезные задачи, чем стрелять друг в друга». Вот и у композитора есть более серьезные задачи, чем сочинять мелодии.
Мысль необязательно связана со словом. Мысль математическая может быть выражена в формуле, и музыка близка к математике, потому что содержит текст, но этот текст невербален. Сила музыки в том, что она содержит мысль, которую нельзя перевести в слова, а можно лишь пересказать. Но это то же самое, что пересказать уравнение.
Поп-музыка – это тот же фастфуд, интоксикация. Но она отравляет не тело человека, а психику, а это, к сожалению, не так заметно окружающим, как ожирение. Стас Михайлов – лишь продукт общей деградации, которую мы видим вокруг. Мы присутствуем при цивилизационном сдвиге, и того мира, который еще теплится, скоро не будет. Что говорить о судьбах академической музыки или литературы, когда происходят более глобальные вещи. Взять хоть чтение. Цифровая революция породила массу антропологических изменений, но главное – человек перестал читать. Он говорит: «Я не могу больше читать «Войну и мир», я даже посты в блогах читаю по диагонали, если они больше двадцати строк». И поздно говорить, хорошо это или плохо, надо просто понять, к чему это приведет. Одна из фундаментальных проблем современного мира – это дефицит внимания, и осуждать Стаса Михайлова здесь не за что. Сейчас в мире наблюдается переизбыток музыки, и от этого она обесценена, потому что звучит везде: в супермаркете, в самолете, в лифтах, а еще люди просто ходят в наушниках. Мне раньше хотелось, чтобы тот, кто включает мою вещь, слушал бы ее до конца, а сейчас, я понимаю, это какие-то чрезмерные требования и, может быть, на них не надо настаивать.
Откуда берутся великие эпохи? Великие художники? Они появляются, когда есть элиты, харизматичные политики. Но сейчас – когда власть дискредитирована что у нас, что на западе, — можно ли назвать харизматичным какого-то представителя власти? Уго Чавес был харизматичен, но он, скорее, шпана. Человечество мельчает как вид, и поэтому, если нет великих политиков, не может быть и великих художников. С 1980-х годов происходит люмпенизация элит. На день рождения королевы приглашали Элтона Джона. Горбачев принимал в Кремле группу Scorpions. Все это сигналы, которые свидетельствуют о том, что элит больше нет. Очень хорошо о роли оперы в современном мире сказал в свое время Теодор Адорно (немецкий философ и композитор). На оперу, сказал он, ходят элиты, которые таковыми уже не являются, но, слушая оперу, думают, что они все еще элиты.
Изменение человечества к лучшему – вопрос внутренней перемены, и никакие внешние перемены дело уже не изменят. Когда люди говорят, что в СССР не было свободы, а сейчас свобода появилась, они просто путают свободу с наличием возможностей. То, что мы имеем сегодня – это не свобода, а всего лишь большой выбор возможностей. Свобода – это внутреннее креативное качество, которым в Советском Союзе обладало гораздо большее количество людей, чем обладает в России сейчас».
