Филолог Андрей Россомахин рассказывает, откуда возник образ медведя, как символа России:
«В самой России образ медведя как государственного атрибута, эксплуатируется только в последние пятнадцать лет; медвежья метафора импортирована с Запада − но мало кто отдает себе в этом отчет. Можно встретить десятки европейских городов, на гербе которых изображен медведь, но образ этот закрепился лишь за Россией, вместе с определенным комплексом коннотаций, смыслов и фобий. А внутри России этой метафоры не существовало, русские никогда себя с медведем не отождествляли (впрочем, соответствующие тотемические культы имели место на самых разных территориях). Это мифология, изобретенная у нас на глазах. Если вспомнить русский фольклор, то медведь − это, как правило, глупое существо, медведя легко проведет даже комар или заяц, не говоря уже о лисе, − так что это странный персонаж для той самоидентификации, в которой нас уверяют политтехнологи. Единственный раз, когда России (точнее − Советскому Союзу) удалось сознательно и успешно поиграть этим образом − это Олимпийский Мишка, созданный художником Чижиковым в 1977 году в качестве талисмана Олимпийских игр 1980 года. Но в 1999 году с легкой руки Березовского появился Избирательный блок «МЕжрегиональное ДВижение ЕДинство (МЕДВЕДЬ)», который был создан специально под выборы в Думу и для поддержки на президентских выборах Путина. В 2000 году этот избирательный блок был реорганизован в политическую партию, а в 2001 году переименован в «Единую Россию», но эмблема медведя осталась и сохраняется по сей день. Таким образом, партийный символ все эти пятнадцать лет подается как символ национальный, как маркер подлинной русскости, как некий архетип, якобы уходящий в глубины истории. То, что медведь в архаичных культах и в христианской традиции имеет инфернальные характеристики, идеологи «медведизации» также вынесли за скобки.
Изобретатели устойчивой визуальной метафоры «Russian Bear» − англичане. Этой метафоре почти 300 лет, хотя можно найти и более ранние эпизодические изображения (самым ранним появлением медведя как атрибута русскости можно признать польскую ксилографию 1611 года − если вести отсчет от нее, то мы можем праздновать 405-летие «русского медведя»). Еще задолго до английских карикатур медведь маркировал Россию на географических картах XVI−XVII веков (преимущественно голландских) − либо в картуше, либо в виде миниатюрных силуэтов на пустынных просторах Московии/Тартарии. Но там не было еще ни издевки, ни иной идеологической нагрузки: медведи были лишь экзотическим атрибутом страны московитов.
Джордж Крукшенк. «Малютка Бони брыкается в последний раз» (фрагмент), 1 января 1813. Этот красочный лист является дайджестом событий 1812 года – от пожара Москвы до переправы остатков французской армии через Березину. В центре листа Медведь-Александр и Русский Мороз расправляются с Наполеоном (Карикатура из собрания Государственного Эрмитажа)
В письменных источниках медведи фиксируются еще со времен европейских путешествий в Московию в XVI веке. Путешественники-послы повествовали о свирепых медведях, их рассказы трансформировались и обрастали фантастическими подробностями. Постепенно сложилось клише, что Россия − страна медведей. Самые первые «русские медведи» относятся ко второй половине 1730-х годов − к такому выводу мы пришли, выявив все самые ранние изображения России в сатирической графике. В России это времена Анны Иоанновны и годы Русско-турецкой войны (1735–1739). Эти ранние сатирические листы были не вполне карикатурой в нынешнем понимании, а скорее сложными аллегорическими гравюрами: там большое количество персонажей, визуальных символов, скрытых аллюзий и цитат. Речь о серии гравюр «Европейская гонка», где Россия впервые была представлена как одна из стран на европейской арене. Эта серия стала очень популярна у британцев: выходили дополнительные тиражи, ремейки, подражания, а в начале 1740 года был даже издан 60-страничный памфлет с расшифровкой этих гравюр, выдержавший четыре переиздания в течение года (!). Дело идет к войне с Испанией, и главный объект насмешки − британский премьер-министр Роберт Уолпол. Россия изображена двумя символами − это медведь и оседлавший его московит (примечательная архаизация русского персонажа, хотя дело происходит в XVIII веке и Петр уже прорубил окно в Европу). Кроме русского медведя там присутствуют турецкий слон, испанский волк, французский лис, английские лев и бульдог, австрийский орел, голландская свинья и т. д. И параллельно с этим анималистическим кодом − реальные политики, а также антропоморфные аллегории − Торговля, Европа, Британия с трезубцем и др. Серия гравюр «Европейская гонка» сделала Россию полноправным персонажем английских сатирических листов, наряду со всеми прочими державами континента. А кроме того, «медвежья» ипостась России и русских, заложенная травелогами и хорографиями европейских путешественников и компиляторов XVI−XVII веков, впервые получила мощное визуальное воплощение.
Вопрос о самом первом русском «русском медведе» пока остается открытым. В журнале «Будильник» за 1877 год появилась наиболее ранняя из известных нам отечественных карикатур с медведем − быть может это и есть самый первый пример медвежьей самоперсонификации в России. И вне всякого сомнения, это явный отклик на впечатляющую галерею «Russian Bear» из британской прессы, освещавшей перипетии очередной Русско-турецкой войны. Но это единичный пример. Потом был большой перерыв до Русско-японской и Первой мировой войн, когда в русской карикатуре эпизодически стали встречаться медведи, но мне удалось обнаружить не более трех десятков отечественных артефактов, при том, что в Европе, США и Японии в этот период их уже огромное количество, не поддающееся учету.
В современной западной карикатуре образ медведя остается ключевым для персонификации России. Медвежья метафора используется в последнее время с максимально негативными коннотациями. Карикатуры без лишних слов способны проиллюстрировать перипетии политических баталий, репутации высокопоставленных лиц, но также и продемонстрировать ментальные стереотипы и клише массового сознания. Главный вывод, к которому подводит этот визуальный ряд − неутешителен: как правило, для внешнего наблюдателя Россия остается покровителем маргинальных режимов и авторитарным милитаристским государством. Хотя ретроспективно медведь мог быть и положительным персонажем, и ближайшим союзником. Наши дни, однако, в полной мере характеризует такой карикатурный сюжет: медведь вылезает из берлоги или восстает из могилы, на которой написано Cold War…».
